Голос его хлестанул вверх. – Накормлен обещаниями! До сих пор жалкие пятьдесят тысяч, что были обещаны за аукцион, пачками сыпятся. Только почему-то все во сне. И мне плевать, что те, которые обещали, уже смылись. Рыло и душу мне набить не забыли. А вот денежки, честно заработанные, заплатить – видишь ли, не сложилось. Все вы для меня одинаковы. Ишь как ловко – нахапали, разбежались и вроде теперь никто ни перед кем не виноват! А то, что я по милости опричничка вашего – Подлесного полтора месяца с инфарктом провалялся – это опять не в счет? За скобки вынесли?! Кем он, кстати, у вас? – Начальник службы безопасности, – неохотно, предвидя реакцию, сообщил Дерясин. – О, как! По заслугам и честь, – Жукович хлопнул себя по ляжкам. – Каков банк, таковы и работнички. И ты мне посмел предложить к этой паскудине!.. – Почему к нему? С ним как раз у тебя никаких контактов не будет. Все вопросы напрямую со мной или с Игорем. Впрочем, все это теперь неважно. Я же не знал, что ты после инфаркта и тебе нужен покой. – Как раз ни в коем случае. Покой ему последнюю неделю только снится, – Лобанов с хохотком прищелкнул по стакану. – Так что для смены обстановки поработать чуток его мотору как раз не повредит. Это я вам авторитетно как судовой механик заявляю. А вот словеса ваши насчет «заплатим» – в самом деле дешевка. Дерясин помрачнел.
– Может, мы без этого матросика все-таки договорим? – он с силой потянул Жуковича в коридор.
– Можете, – вальяжно разрешил Лобанов. – Но толку не будет. Потому что я его еще обломать могу. Ежели захочу, конечно. А вот ты со своей макияжной куклой навряд ли.
– Да не вернусь я туда! Знаю этих кидал.
– А чтоб не кинули, мы контрактик составим, – матрос провел в воздухе вилкой, будто текст чертал. – Все пропишем. Но самым первым пунктиком оговорим, что в силу договорчик вступает с момента выплаты подъемных. Сколько там тебе недодали? Пятьдесят? Плюс, стал быть, проценты набежали и – за вредность: утруска организма дорогого стоит. Это у нас… Черт, всегда с арифметикой нелады были. Для верности на полтора умножим и – цифру прописью.
И он опять приложился к стакану, не переставая следить за удивленным Дерясиным.
– Ничего не скажешь, подкованный судовой механик, – не сдержалась, чтоб не съязвить, Ирина. – Чувствуется большой опыт сутяжничества. – Есть малек, – добродушно подтвердил Дэни. – Так что скажешь, вице – хренице?
– В банке сейчас как бы не до жиру. Каждый доллар считаем. Но если это твое условие, Олег?
– Условие! – подтвердил Жукович. – Да и то я б еще сто раз подумал…
– Хорошо. Завтра же переговорю с Керзоном.
– С Керзоном? – заинтересовался Дэни.
– Вам-то что?
– Да просто подумалось: неделя как вернулся. Устал вроде шланговаться, – он с хрустом потянулся, задумчиво огладил небритые щеки. – Пойду-ка я, пожалуй, тоже к вам на работу.
– Судовым механиком? Так в банке своего флота нет, – снасмешничала Ирина.
– Я без него не согласен, – скороговоркой выпалил Жукович. – Возьмете его, пойду и я. Это тоже условие.
Дерясин