сотруднику, который способен восстановить любой пароль.
Бритт уже набирала номер Магнуса:
– Эй, компьютерный гений, требуется твоя помощь.
– Немедленно? Уже иду.
– Мы не дома, запиши адрес…
Пока ждали Магнуса, расспрашивали Ханне о работе клиники и о Лоре Трувассон. О клинике Ханне рассказывала охотно и подробно, мол, наводят красоту женщинам… ну и мужчинам иногда… Нет, сложные операции нечасты, это проблема, потому что нужен серьезный анестезиолог, еще персонал, а приглашать их дорого.
– Своего нет?
– Есть, но он не имеет квалификации для многочасовых операций. Потому только те, которые не требуют много времени.
– Сколько было таких за последний год? – Фрида спросила скорее по привычке уточнять все до точки, чем действительно придавая вопросу какое-то значение.
– За последний год? Дайте вспомнить… две или три…
– Почему так неуверенно?
– Я стала работать в этой клинике не так давно. При мне серьезная только одна – после аварии исправляли женщине кое-что.
– Вы храните документы о пациентах?
– Мы не имеем права ничего сообщать кому бы то ни было! – тут же принялась защищаться Ханне.
– Успокойтесь, мы и шагу не сделаем из того, на что не имеем права. Полиция вас не расспрашивала о работе клиники и о пропавшей сотруднице?
– Конечно, расспрашивали. Спрашивали об операциях, мы показали им всех пациенток. Полиция на это имеет право, – подчеркнула администратор, вызвав у Фриды невольную улыбку. По своему опыту работы в полиции она прекрасно знала, что именно в таких клиниках последнее, в чем идут навстречу, – данные о клиентках, обычно даже самые законопослушные подчиняются только после соответствующих бумаг. Неужели здесь дали все добровольно?
– Полицейские предъявляли вам ордер на обыск или вы дали данные сами?
Кажется, Ханне испугалась вопроса, ощутимо заюлила:
– Нет, что вы!
– Что я?
– Они не смотрели, мы просто показали список операций и процедур за последние месяцы. Я понимаю, что у полиции тоже были подозрения, что Анику отравили из-за какой-то неудачи, но это не так! Разве у Аники мало клиник?
– То есть, – Фрида буквально впилась взглядом в лицо женщины, – вы допускаете, что отравление могло быть, но не допускаете, что из-за вашей клиники?
– Да… нет! Я не знаю…
– Хорошо, Ханне, не волнуйтесь вы так, тем более мы не из полиции. У Аники ведь была сильная аллергия?
– Да, она не переносила пенициллин и его производные, так бывает. – В голосе почти слезы.
Фрида с улыбкой сжала пальцами ее руку, нервно комкающую платочек:
– Да что вы так волнуетесь? Мы правда всего лишь хотим понять, как осторожная Аника могла принять лекарство, которое ей категорически запрещено. Она ничего не говорила по поводу какой-нибудь инфекции?
– Чьей?
– Своей, конечно. Аника в последние дни делала какие-то операции? Несложные, простые?
– Делала. Блефаропластику.
– Подтяжку нижнего века?
– Да.
– Когда