И вообще, сколько ей лет, откуда она взялась?
– А спрошу-ка я Петру, должна же она хоть что-то знать о помощнице матери?
– Бритт, только не по телефону! – остановила подругу Фрида. Та кивнула.
Немного погодя подруги отправились провожать до яхты Линн, а Магнус – к себе в квартиру колдовать над загадками компьютера бестолковой Ханне.
– Линн, ты все-таки счастливая! – объявила Бритт, завидев яхту. Капитан Петер махал им рукой с мостика.
– Да, – с чистой совестью согласилась Линн, хотя сердце ныло – Ларса на палубе не было. Он уже на острове или решил вообще остаться в Стокгольме? Обычно, если они куда-то отправлялись, ждали друг дружку, чтобы обратно плыть вместе.
Она сделала все, чтобы подруги не поняли, как ей плохо. И Петер не должен понять. И даже бабушка со Свеном, которые встретят в замке. И малышка Мари не должна почувствовать.
Пока яхта лавировала среди островов и островков, Линн смотрела на бурунчики волн и размышляла. Что, собственно, случилось?
Она спровоцировала грубость мужа. Сама спровоцировала. Сама виновата.
Но в глубине души Линн понимала, что задевает что-то другое. Что? Что он не бросился следом? Что она снова оказалась в положении покорной и терпимой?
Нет, ерунда, не это. И даже свое заявление о работе у Фриды и необходимости перевезти дочку и бабушку в Стокгольм теперь не казалось таким уж важным. Было еще что-то ускользающее, что никак не удавалось выразить не только словами, но даже мысленно, не удавалось понять.
Зато росла уверенность, что если не сумеет понять, то упустит что-то очень важное, что способно разрушить их отношения.
Она немало слышала и читала о кризисе первого ребенка. Сначала это казалось глупостью, они оба очень хотели ребенка, особенно после первой трагедии. Ларс был счастлив и только что не носил жену на руках. Он изучил всю литературу, посвященную беременности и родам, Линн шутила, что впору защищать докторскую еще и на эту тему.
Она питалась правильно и по часам, гуляла, дышала, смотрела только хорошие и веселые фильмы, слушала хорошую музыку, читала хорошие книги, полгода просто отдыхала. Ее старательно оберегали, ограждали от любых неприятностей, переживаний и отрицательных эмоций.
К концу беременности это так надоело, что Линн даже злилась:
– У меня губы сводит от улыбки! Человек не должен испытывать только положительные эмоции, он станет идиотом! Тебе нужна жена-идиотка?
Чем занимался сам Ларс все то время, когда не носился с ее растущим животиком и не изучал печатные и видеоматериалы о беременности и родах? Линн не знала.
Он не был рядом все 24 часа в сутки, у Ларса дела… Какие? В качестве ответа поцелуй в голову и вопрос:
– Зачем беспокоиться о скучных делах будущей мамочке?
Полгода до рождения дочери они не занимались сексом – чтобы не навредить плоду. Линн старательно гнала от себя мысль о том, что полугодовое воздержание для молодого сильного мужчины не вполне нормально, и старалась не думать о том, где и как он расслабляется. Бритт с позиции опытной женщины советовала