демонстрируя, что я-то ей доверяю, и она ударила меня снова, хотя уже не так больно.
– Ты должен объяснить мне, что происходит.
– Понятия не имею, – честно признался я. – Ты говорила с сестрой?
Едва задав этот вопрос, я убедился, что угадал верно. Карен в целом девочка достаточно разумная, но почему-то всегда пребывает в уверенности, что ее родители вот-вот разведутся. Когда она училась в старших классах, родители нескольких ее близких друзей прошли через жестокий развод, травмировав собственных детей, и Карен тоже была потрясена, осознав, что подобное может случиться и с ее родителями. С тех пор она все время напряженно следила за опасными симптомами, и почти все, что она видела, от легкого препирательства до вполне благожелательной беседы, которую не понимала или к которой присоединялась с опозданием, Карен трактовала как знамение надвигающегося распада семьи. И разумеется, будучи старшей, Карен и Джули втянула в свои переживания.
– Мама всегда рассказывает ей то, чем со мной не делится, – пожаловалась Джули. – Меня это вымораживает.
– Что же она рассказала Карен? – Я действительно хотел бы это знать.
– Карен не говорит. И это меня тоже вымораживает. Как будто у них закрытый клуб и мне туда хода нет.
– Ты выдумываешь всякое. И твоя сестра тоже. Все у нас с твоей мамой в порядке.
Она обожгла меня взглядом:
– Откуда тебе знать? Ты никогда не замечаешь, если маме плохо, если она грустит.
– Когда это она грустит?
– Вот видишь.
Сзади подъехал автомобиль, водитель ждал, пока мы тронемся.
– Просто я… я, наверное, не переживу, если вы разведетесь именно сейчас, понимаешь? – пробормотала Джули.
Не знаю, очень ли дурно с моей стороны сожалеть, что у моего отпрыска полностью отсутствует чувство юмора? Либо рядом со мной сидит подменыш, либо в моих генах где-то на молекулярном уровне случилась поломка. Не может же дочь Уильяма Генри Деверо Младшего произносить такие фразы на полном серьезе? Будь с нами в машине Лили, она бы сказала, как мило, что наша дочь так переживает за брак своих родителей и старается его спасти, но я сомневался.
Машина сзади посигналила, Джули опустила окно, высунула свою прелестную головку и заорала:
– Отвали нахер!
К моему изумлению, машина сделала полный разворот и двинулась обратно, откуда приехала.
– Послушай, – сказал я, – если вам с Расселом нужны деньги…
Моя дочь уставилась на меня, будто ушам своим не веря:
– Разве мы говорим о деньгах?
– Я и сам не пойму, о чем мы говорим, – сознался я. – Твоя мама едет на собеседование в Филадельфию. Там она повидает твоего деда, выяснит, как он поживает. В понедельник вернется. Окей? Никаких тайн тут нет. Ты в курсе всего.
Джули пристально всматривалась в меня. Мы так и торчали на перекрестке. Наконец она завела мотор.
– Сомневаюсь, что я в курсе всего. – Нехотя, в пол-лица, она одарила старика-отца улыбкой. – Разве что настолько же в курсе, насколько