везешь? – резко спрашивает она.
Элла смотрит на меня – на нас, – она почувствовала переключение и давит на газ.
– В секс-клуб, – отвечает она, – так что либо присоединяйся, либо убирайся внутрь.
Мы паркуемся под уличным фонарем на Хокстон-сквер.
У входа толпятся те, кому за тридцать, сбиваются в группки. Свет от неоновой вывески «Электры» набрасывает пурпурную дымку на обнаженные плечи и целующиеся парочки. Две девицы поспешно подтаскивают к себе своих парней при виде Эллы с царственной осанкой и гордо вскинутой головой. Своей грацией она напоминает рысь, крадущуюся в ночи.
– Он сказал, чтобы шли через черный ход, – говорит Элла, заглядывая за толпу, и тащит меня к задней части клуба.
В переулке темно и воняет.
Снаружи курят девушки «Электры». Я внутренне готовлюсь к их реакции на нас: дружелюбной, пренебрежительной – кто знает? Одна, рыжеволосая и очень красивая, роется в клатче от «Прада», достает сигарету и, склонив голову набок, прикуривает от зажигалки, поданной подругой. Она отбрасывает волосы за плечи, чтобы случайно не опалить их, затягивается и выпрямляется. Брюнетка атлетического телосложения убирает зажигалку в карман джинсов, которые сидят на ней как вторая кожа, приваливается к стене и упирается в кирпичи ногой в туфле с прозрачной шпилькой. Между глубокими затяжками подруги нежно обнимаются.
К ним присоединяются две хрупкие блондинки, близняшки, у обеих волосы собраны в высокие прически, напоминающие мороженое «Мистер Софти». Обе моложе двух других, они то и дело бросают на них оценивающие взгляды и улыбаются, и их сильно подведенные глаза мечут молнии.
– Ты не обязана это делать, – говорю я, поворачиваясь к Элле, которая трижды сжимает мне руку.
– Все в порядке, пошли, – говорит она. – Мы здесь ненадолго. Слово даю.
Пауза.
– Как там те, что внутри? В порядке? – шепчет она, подтягивая меня к себе.
– А ты как думаешь, черт побери? – огрызается Раннер, перехватывая Тело.
Элла останавливается и осмысливает мои слова.
– Извини, – говорю я, заталкивая Раннер внутрь, – ты же знаешь Раннер. Временами ее трудно заткнуть.
Взяв меня за плечи, мой Здравый смысл смотрит мне прямо в глаза.
– Слушайте меня все, – говорит она, желая подбодрить нас. – Все будет отлично. Доверьтесь мне.
Мы идем по переулку. От звона бьющихся бутылок я подпрыгиваю и жмусь к Элле.
Я неожиданно вспоминаю – нервы-то натянуты, – что рыжеволосая – это та, что обвивалась вокруг хромированного шеста в среду вечером. Подойдя поближе, я понимаю, что она старше, чем мне казалось. На губе у нее родинка, возраст спрятан под толстым слоем грима и обтягивающей одеждой. Ее глаза широко распахнуты и шальные – верный признак того, что она обкурилась.
– Мне нужен Навид, – заявляет Элла.
Учуяв ее неуверенность, девицы улыбаются. Кажется, им нравится, что у них превосходство над ней.
– А ты кто такая? – спрашивает одна из сестричек «Софти».
– Элла.
– Он