что хочешь, только не беспокой меня. Я сегодня обедаю в гостях и не могу думать о твоем обеде, – сказала миссис Марч, когда Джо обратилась к ней. – Я никогда не любила домашних забот и собираюсь сегодня устроить себе выходной – буду читать, писать, пойду в гости и доставлю себе удовольствие.
Необычное зрелище – мать, с утра качающаяся в кресле с книжкой в руках, – вызвало у Джо такие же чувства, какие могло бы вызвать какое-нибудь чудо природы, ибо даже неожиданное затмение, землетрясение или извержение вулкана вряд ли произвели бы на нее большее впечатление.
– Все как-то не так, – сказала она себе, спускаясь по лестнице. – Вот и Бесс плачет – верный знак, что дела в этом семействе идут плохо. Если это Эми виновата, я уж ей задам.
Чувствуя, что и сама не в духе, Джо поспешила в гостиную, где нашла Бесс, рыдающую над своей канарейкой, Пипом. Он лежал мертвым в клетке, с трогательно растопыренными коготками, словно умоляя о пище и воде, отсутствие которых и привело его к смерти.
– Это моя вина… я забыла о нем… здесь ни семечка, ни капли воды не осталось. О, Пип! Пип! Как могла я быть такой жестокой? – плакала Бесс, держа бедняжку в руках и пытаясь вернуть его к жизни.
Джо заглянула в полуоткрытый глаз Пипа, потрогала его холодное, застывшее тельце, удрученно покачала головой и предложила свою коробку из-под домино в качестве гробика.
– Положи его в печку; может быть, он согреется и оживет, – сказала Эми с надеждой.
– Он умер от голода, и я не собираюсь еще и печь его теперь, когда он мертв. Я сошью ему саван, и мы похороним его в саду. И я никогда не заведу другой птички, никогда, мой Пип! Я слишком скверная, чтобы иметь птичку, – бормотала Бесс, сидя на полу и держа своего любимца в сложенных ладонях.
– Похороны состоятся сегодня во второй половине дня, и все мы придем. Ну-ну, Бесс, не плачь. Жаль, конечно, но на этой неделе все шло кувырком, а на долю Пипа пришлась худшая часть опыта. Сшей саван и положи Пипа в мою коробку. После обеда у нас состоятся маленькие похороны, – сказала Джо, начиная чувствовать, что взяла на себя немалое бремя.
Оставив прочих утешать Бесс, она удалилась в кухню, которая была в весьма обескураживающем состоянии полного беспорядка. Надев большой передник, Джо взялась за работу и собрала стопкой все тарелки, чтобы вымыть, но обнаружила, что огонь погас.
– Премилая перспектива, ничего не скажешь! – проворчала Джо, с грохотом распахнув дверцу печи и неистово тыкая кочергой в кучку тлеющих углей.
Снова разведя огонь, она подумала, что, пока вода греется, она успеет сходить на рынок. Прогулка помогла ей воспрянуть духом, и, теша себя мыслью о том, что сделала очень выгодные покупки, она снова побрела домой, неся в корзинке очень молодого омара, очень старую спаржу и две коробки неспелой земляники. К тому времени, когда она вымыла посуду, уже пора было обедать, а печь была накалена докрасна. Накануне вечером Ханна замесила хлеб и оставила его в квашне подниматься, а рано утром Мег обмяла тесто и, поставив