своей несуразности, алогичности и элементарной порой безграмотности были низвергнуты в 70-е годы на страну и наш бедный, терпеливый, не способный к быстрой реакции народ.
Конечно, в истории ничего не совершается скачкообразно. Последнее свойственно лишь революционерам и перестройщикам. Мир же развивается по законам непрерывных функций, кривая которых может резко возрастать или опускаться, но этим ее участкам предваряет относительно медленный и плавный подход. Так и здесь пик глупости готовился, развивался и поднимался все предшествующие 50 лет. Главное в нем то, что лозунговый догматизм, который до этого в основном царил в недрах партийных структур и относительно мало сказывался в реальной жизни, а, вернее, сдерживался ею, прорвал, наконец, плотину и ринулся на жизнь со всей своей разрушительной мощью, ломая и круша всё, что встречалось на его пути. Не могу, да и не способен дать полную характеристику тому периоду, но что касается производства – постараюсь сказать.
Социализм отнюдь не советская власть и электрификация всей страны. Социализм – это величайшая сознательность масс. Естественная необходимость для блокирования его органического недостатка – общественной собственности, ее ничейности.
Однако вместо планомерной борьбы за подъем самосознания людей и вывода их на понимание того, что общественное – мое, те, кто особо жаждал жить при социализме, в силу ограниченности и развращенности своего ума, взяли на вооружение второй такой же блестящий по глубине Ленинский лозунг. Социализм – это учет. После чего стали во всё увеличивающихся размерах контролировать и учитывать, что можно придумать: через план, отчет, разные показатели. В 70-е годы люди окончательно были вытолкнуты на абсолютно ими осознанное: казенное – не мое. Об исключениях не говорю. Вытекающие отсюда падение потенциальных возможностей людей, их неумение качественно работать и жить, неспособность к нестандартному самостоятельному мышлению и принятию решений пошли устранять с помощью масштабных систем – вроде управления качеством продукции или постановки ее на производство и т. д. В результате получили не качество, а бумажный вал. Прямые его последствия – черт с ними. Как в любом негодном деле важны косвенные: люди, причем в первую очередь те, кто определял мощь и дееспособность страны, ее ученые, конструкторы, инженеры были низведены до положения чиновников.
В не лучшем состоянии оказался и рабочий. Теперь ему ничего не стоило без досады на себя и без возмущения на начальство, в угоду плана и «железной необходимости» закончить работу 30 числа, забить, как гвоздь, не только шуруп, но и болт. Положить на грязь асфальт, привезя его из кучи, заготовленной в прошлом году. Заштукатурить стену раствором, что был свален в ящик неделю назад. Красить другую вне зависимости – готова она для того или нет.
Исправление чего-либо совсем недопустимого превращалось в проблему. Вместо того, чтобы потратить лишний рубль на ликвидацию дефекта, приходилось поставлять заказчику явный