всякого рода согласования, особенно, в нашей отрасли индивидуального машиностроения. На сей счет там содержались прямые указания. Система однако настолько приучила всех к бумажной волоките и вскормила такую армию ей служащих, что изменить ее было делом архитрудным. Кто-то освобождался от легкой, но важной на его взгляд работы. Кто-то согласовательной бумажкой имел возможность прикрыть недопоставленные своевременно комплектующие узлы, а теперь лишался ее. Кто-то просто не хотел и боялся перемен (Как? Всю жизнь согласовывали, а теперь – нет. А что из этого выйдет?).
Министр С. Афанасьев после совещания у Рыжкова так и вразумлял нас: – Вот вы собираетесь отменить согласование. К примеру, не согласовывать применение подшипников. Это хорошо – они не наши. А как быть с редукторами, изготовляемыми нами? Закажут без согласования в два раза больше. Что будем делать?
Тем не менее приказ министерский по постановлению Совмина он подписал и подписал немедля. Наверху машина работала четко и приказ на приказ переписывался быстро и безошибочно.
На местах же ему была устроена форменная обструкция и прежде всего со стороны снабженцев и комплектаторов, которые лишались защитительной процедуры согласования. Даже у нас на заводе, представитель которого непосредственно участвовал в подготовке постановления и мог рассказать, как очевидец, что к чему и зачем, потребовалось два месяца уговаривать директора И. Строганова издать приказ по заводу, мотивируя просьбу всем, что можно придумать, вплоть до психологических ее аспектов. А позднее в течение длительного времени неоднократно звонить в разные институты и организации с требованиями принять заказ на комплектующие изделия без их предварительного согласования, используя при этом свои связи, знакомые имена министров, крупных начальников и их точку зрения по данному вопросу. Мы довели его до практической реализации, но многие другие, менее настырные и менее упрямые, так и продолжали исполнять старый порядок.
Тогда же было принято и другое наше принципиальное предложение об организации при Госстандарте Совета главных конструкторов.
Утилитарная его полезность в решении отдельных частных вопросов имелась. Что касается большего, для чего он, по очередной нашей наивности, предназначался, то здесь дело обстояло совсем иначе. Споры, дебаты, разные позиции и почти нулевой эффект, подкрепленный для истории двумя томами личной переписки с руководством этого комитета. Вопросы, в ней поднимавшиеся, почти все решены, решила их жизнь, перестройка, но не та, что была объявлена, а та реальная, что пришла ей на смену.
ПЕРЕСТРОЙКА
Что же такое перестройка сверху, названая, по извечной страсти партийных политиков к лозунговости, очередной революцией? На мой инженерный взгляд это уникальнейшая трагикомедия, сыгранная перед нами бездарными артистами без какого-либо хоть чуть наперед придуманного сценария. По существу же – сплошная цепь грубейших