и он все равно должен находить ответы на самые главные вопросы: кто я? зачем я живу? С них начинается история, с них начинается судьба. То, что повествование так скоро выводит читателя на размышления о главных вопросах бытия, – вполне в русле традиции русской литературы. И дело не в авторе, а в героях рассказов. Это им не интересно все, что не касается нравственной стороны бытия, и не потому, что они такие интеллектуалы, а потому что именно эта сторона бытия неразрешима в данных жизненных обстоятельствах.
Городок живет, вернее, функционирует нормально: солнце всходит и заходит, местные речушки текут, поезда грохочут по железнодорожному мосту, в огородах поспевает картошка, а в сараюшках – поросята, работают заводики и фабрички, государственные учреждения и школы, люди бьются за свое добро и отвоевывают себе место под солнцем у бродячих кошек и собак, дни сменяют друг друга, складываются в недели, месяцы, годы и безвозвратно исчезают во мраке прошлого. Но оценивать это прошлое, уже свое, тоже запрещено, и человек совершает нечто из ряда вон выходящее, чтобы вырваться из удушающей петли бездуховности, чтобы заявить о себе: вспоминает свое имя, умирает, сходит с ума, улетает на воздушном шаре, бессмысленно жертвует или не менее бессмысленно предает. На первый взгляд, кажется, что именно по причине шоковости и эпатажности автор выбирает материал для своих рассказов. но потом выясняется, что на безумные поступки готовы буквально все жители городка, охваченные странной манией, толкающей их на преступления, а именно – манией вочеловечения. Их обуревает жажда воплощения, не важно во что и не важно как, но только бы стать. Немного странное желание для людей, трудом которых держится город, область, страна. Но городок Знаменск, как административно-хозяйственная единица, существует как будто сам по себе, а люди – сами по себе. И этому есть вполне прозаическое объяснение, несмотря на гротесковость и даже призрачность такого положения вещей. На производстве и в учреждениях люди себе не принадлежат, они отбывают повинность, а средства к существованию добывают на своих огородиках, в сараюшках, воруя по маленькой и приторговывая. Похоже, что и одеты они либо в украденные где-то лохмотья, либо в шкуры домашних животных. В магазинах обитатели городка покупают водку, соль, спички и сахар, перемогаясь до лучших времен.
А еще герои рассказов влюбляются, и тогда добра не жди: именно светлое чувство любви до предела обнажает их душевную и духовную несостоятельность. Они борются с любовью и красотой, как с бедствием, угрожающим их жизням, и неизменно побеждают. Ю. Буйда, чтобы извлечь из персонажей их смутные ощущения и представления о действительности, пользуется гротеском, без которого изображение внутреннего мира героев не могло бы состояться. Это удивительное чувство правды роднит прозу Ю. Буйды с произведениями таких великих рассказчиков, как Н. В. Гоголь или Э. Т. А. Гофман. Фантасмагория