любила. Впрочем, раньше его это забавляло. Почему раньше? – вдруг подумал он, с любопытством уставившись на обнаженную подругу. – Наверное, так ведут себя кошки, которые во множестве бегают по улицам. Те, которых еще не сожрали собаки. Те, которые орут долгими весенними ночами… Кошки. Интересно, кого они едят? Крыс. А крысы? Этого он не знал. Помнил лишь, что все эти твари не ели человеческую еду из тошниловок, в ужасе от нее шарахаясь. Мочалка ела. Хотя напоминала кошку. Впрочем, какая разница. Обратил внимание на то, что она не сняла шлем. Он зачем-то стащил его со своей головы, затем сделал то же самое с ее шлемом.
– Что ты делаешь, дурачок? – удивилась она. Кроме шлема на ней ничего не было, но когда он его снял, девушка, словно, застеснялась.
– Смотрю в твои глаза.
Мочалка замерла.
– Нафига тебе мои глаза?
– Просто.
И он снова на нее уставился. В глазах Мочалки читалось неудовлетворенное желание.
– Не останавливайся! – воскликнула она. – Ну же! И надень мне очечки, я люблю больше в них.
– Почему?
– Не знаю. Так привычнее. Не останавливайся! – снова прикрикнула она.
– Ладно.
Он вернул ей шлем, свой тоже натянул на голову. Шлем обладал изумительным качеством. Он получал от мозга сигнал, который видоизменял любое изображение по воле хозяина. Сейчас ради прикола Стайер подключил фантазию, и уже огромная толстая тетка была перед ним. А теперь совершенно зеленая вся в чешуе русалка извивалась на диване. Фантазировал дальше. Видимо, Мочалка в этот момент делала то же самое. Интересно, в кого она в этот миг его превращает? В фонарный столб? В зверушку из прикола-комикса. Вдруг замер. Воображение непостижимым образом превратило Мочалку в ту девушку… Оттуда… Он не знал, как ее зовут! Хотя, какая разница? Это было не так важно. А может быть важно? В любом случае в этот миг перед ним оказалась ее совершенная копия. Была она обнажена, казалась чудом. А еще эти глаза…
«А ничего, что для этого нужно хоть немного любить того, с кем ты собираешься…» – услышал он ее голос. Тогда девушка не закончила фразу. У нее в горле застряло то последнее, ради чего двое ложатся в постель. И снова он взглянул на видение.
– Что с тобой? – услышал он голос Мочалки.
– Ничего.
Стайер отпрянул, уселся на диване, посмотрел в окно. Немного помолчал, потом спросил:
– Послушай, а ты любишь?
– Чего?… А я что делаю? Я очень люблю тра…. Что-то не так? Не понравилось?
– Я не об этом. Как сказать? Меня ты любишь?
– Ты что, бутерброд? – захохотала Мочалка. – Или пирожное с прикольной добавкой? Что с тобой, я не догоняю?
Он молчал. Мочалка немного подумала и уже серьезно добавила:
– Я очень люблю с тобой секс. Ты лучше Кабана, лучше Щелбана, Урода. Лучше богатеньких из золотой мелкоты, которых по малолетнему убожеству хватает на полторы минутки. Зато понтов! С тобой классно, прикольно! Ты это имел в виду?
– Одевайся!
– Зачем?
– Пойдем.
– Куда? –