„всё уже украдено до нас“, и всё уже было, – зачем пытаться сделать что-то новое? Ведь, всё равно окажется, что это не более, чем „хорошо забытое старое“?»
Отвечая вопросом на вопрос (не из-за отсутствия вежливости, а в полемических целях) спросим себя: «А зачем дети крутят калейдоскоп и подсматривают в узкую наблюдательную щёлку?»
Состав разноцветных стеклышек не меняется. Меняются только узоры… Да и то, наверное, иногда повторяются. Впрочем, дар забвения помогает человеку видеть новое в хорошо подзабытом, и ещё – воспринимать процесс вращения как прогресс.
Ради чего вращается калейдоскоп? Ради какой цели?
Некоторые говорят, что «у самурая нет цели, только путь». Представив себя товарищем создателя калейдоскопа (ов), человек забавляется процессом вращения трубочки со стеклышками. Некоторые делают серьёзное лицо, и говорят, что это – дело всей жизни. Вращателю представляется, что это – творчество, а стекляшкам мерещится, что они видят свет в конце туннеля. Самое интересное, что он там есть. Не будь этого света, наблюдатель не смог бы получать эстетического удовольствия от созерцания складывающихся узоров бытия.
Согласно преданию, когда королева—мать спросила Людовика XV, почему он любит всех женщин без разбора, король ответил: «В темноте все кошки серы».
Создатель калейдоскопов позаботился о том, чтобы свет помог нам даже в сером цвете разобрать не менее пятидесяти оттенков.
Одним словом, все при деле.
Идет снег, и каждая снежинка на своем месте.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ (К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ), ИЛИ ОПЯТЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ…
Когда что-то происходит «опять», то это минимум два раза. Может быть и больше, но два – это минимум. Если «два», то получается, что «повторение – мать учения». А «один» – это когда «первый раз не считается».
Получается, что «два» важнее «одного». Возможно, потому что «два» нам более понятно. Пространство единицы для нас практически непостижимо. Где-то в мистическом пространстве от небытия «нуля» до бытия «единицы» появляется точка, то есть простейшая форма, которую, тем не менее, мы не в силах определить, то есть измерить. Ведь, точка на геометрической схеме есть, а размеров у этой точки нет.
Каков размер точки?
Никто не знает, притом, что все ее могут видеть. Просто «принцип неопределённости»19 в чистом виде! Прямо как в квантовой физике!20
Человек (довольно) быстро примиряется с этим парадоксом. Возможно потому, что парадоксов вокруг нас, и в нас самих тоже, слишком много, а возможности внимания и осознания ограничены. Тем более, что в младших классах средней школы нам объясняют, что из таких «безразмерных» точек составляется прямая линия. Или, по крайней мере, – отрезок, который имеет вполне измеряемые параметры. Освоение школьной программы делает нас свидетелями того, как безразмерная форма приобретает определённость.
А дальше