право беспошлинно размещать корабли в его водах». Барданор скомкал замаранное кровью послание:
– Эти сучата заседают в моем дворце! Я его построил! Он быстро кончился? – спросил Барданор, – вызовите просветителей, занимавшихся делом посла, если гаденыш откинулся раньше времени…
Когда в обитый красным деревом кабинет вошел магистр просветителей, Барданор велел их оставить
– Полагаю, ваше решение не останется незамеченным, – проговорил магистр, глядя вслед удаляющимся слугам.
– Я вызвал тебя не за поучениями, меня интересуют пограничные земли.
– Скоро ушей столицы достигнет известие о бунте на острове Цепей, в народе пойдут волнения, из-за долгов на Темплстере долгое время не уплачиваются заработные платы, господин Мэльфорт просит предоставление ссуды на погашение займов, а Остров Скал переполнен от наплыва торговцев. Там не разберешь, проникло ли влияние или нет, слишком много голосов, не слыхать эха.
– Откуда вообще явился мятеж? Почему мне становится известно о нем только, когда Верховный Канцлер самолично заявляется на порог!
– Посылать отряды усмирителей опасно, водяные вихри в последний месяц непредсказуемы.
– Предлагаешь оставить подонков безнаказанными? – Барданор покраснел, а на шее заходила жилка, что и заметил магистр ордена мигом, сложивший руки в примирительном жесте:
– Я лишь объясняю, что расходы… не покроют выгод. На пограничье у императора плохая репутация, не надо усугублять положение.
«И ты, змея, заговорил о положении?» – проскочило у Барданора в голове, – История решит, кто по ту сторону баррикад – проговорил он зловеще.
Столь мелкое событие выбило его из колеи, а виной всему – как подозревал император – его телесный недуг. Будь он здоровее и крепче, ситуация бы в корне изменилась. А пока… он терзался мрачными предчувствиями, реагировал на любую тень, задерживающуюся как в углах, так и на лицах людей. «Еще надобно разобраться с братом пока тот чего не наворотил. Ох уж эти семейные узы» – подумал Барданор, накидывая на плечи красный халат из тонкого атласа, драпированного бриллиантовыми пуговицами.
Стеклянные стены дворцового сада, открывающие взор на Нижний Город, пропускали холодный ветер – лето близилось к завершению, а с ним – и набегали холода. Ступенчатый город сливался с рябящим океаном. За отдельными домами с рифлеными крышами и световыми стенами, чистоплотными улицами и вразвалочку прогуливающимися прохожими, где завершался Верхний Город, торчали трубы Нижнего. Они выбрасывали горячий газ, но, из-за конструктивных особенностей Остермола, он не затрагивал Верхнего города. По бокам располагались прямоугольные башни, от которых шли под уклоном мосты, соединявшие Верхний Город с Нижним. Получалось так, что вершины встречных башен Нижнего Города совпадали с уровнем асфальта Верхнего. Между