всё хоть не жуй, глотай. Вот вы! – нашёл Свинцов вторую жертву, ссутулившуюся от желания быть невидимкой над экземпляром «Оптимизатора». – Читайте же первый главный раздел диагностического мышления! – приказал великий реформатор.
– «Жалобы клиента-правообладателя», – донёсся робкий, дрожащий женский голос замученной ОМРы из глубины зала.
– Продолжай, не тормози! – подгонял Свинцов.
– И первый связанный с ним вопрос: «Что беспокоит и нарушает ваше состояние комфорта?», – пробормотала ОМР и, боясь поднять глаза, замолчала.
– Слава богу, наконец-то хоть одна на «Оптимизаторе» разродилась! Что-что, плохое самочувствие, слабость общая да повышенная утомляемость, вот что! – недовольно ответил выдающийся клиент-правообладатель.
В зале после этих слов повисла боязливая тишина, и только шелест лихорадочно перебираемых листков передаваемого по нетвёрдым рукам «Оптимизатора» на бумажном носителе отставлял надежду продолжающейся жизни.
– Долго ещё будете искать, как макаки друг у друга в вольере? Что дальше? – раздражался и торопил изобретатель «Оптимизатора».
– Но там, после «общая слабость», нет больше ни основных, ни дополнительных диагностических мыслей, – доложил ОМР с последнего ряда, в голове которого крутилось: «Вот из-за этого чёртового собрания накрылся мой вечерний семейный пикничок. Генка и Вовка с роднёй могут приехать зря! Свалился же придурок на нашу голову! Надо отстучать эсэмэску, чтоб не приходили».
– Умника к окулисту очки подбирать! Что, не видно сноску-звёздочку над «общая слабость»? Ну и смотри внизу листа и читай. Вслух читай!
– Ввиду отсутствия какой-либо специфичности жалобы «общая слабость» дальнейшие озвучивания мыслей по этому поводу ведут только к нецелевой трате диагностического времени, а потому отменяются, и ОМР сразу приступает к диагностическим манипуляциям, либо рассматривает остальные жалобы, – механистично прочитал ОМР.
– Вам везёт как утопленнику, потому что других жалоб у меня нет. Усвойте наконец, что суть диагностического мышления – отсечь всё лишнее, путающее и уводящее от истины. Что сидите такие кислые? Что, всё равно непонятно излагаю? Тогда так! – в голосе Свинцова появилась издёвка, и он медленнее, чем обычно, произнёс: – Вы должны быть довольны и счастливы – вам сверху по закону предписано меньше думать! Ведь и так каждый норовит меньше тратиться на профессиональные мысли в пользу личных! Нет? Тогда объясните внятно, вот вы, – он указал на очередную ОМРу, кабинет которой был смежным с залом. – Как связаны с диагностическим мышлением пикантные вещицы, только что найденные вашими руководителями у вас в рабочем столе? Ладно бы стоящие были, а то так, дешёвка. Кха!!! – громыхнул кашлем культурный оратор, чем поверг согрешившую мыслями-вещицами ОМРу в состояние каталепсии, более сильной, чем та, что была у пастора