Здесь нет ничего, что бы могло перенести это впечатление в следующий момент, будь этот человек вашей женой, вашим другом, начальником или коллегой. Каждый раз ситуация совершенно новая.
Хислоп: Совершенно нет никакого переноса впечатлений?
У. Г.: Нет. Поэтому такой индивид и может жить от момента к моменту. Но я не хочу использовать этот
«затасканный» термин «от момента к моменту». Вот, например, я прихожу в деревню, и там все совершенно по-новому. Там много новых людей и ты не знаешь, кто ты такой. И ты не можешь жить иначе. Когда мы говорим «от момента к моменту», то кажется, будто это что-то очень мистическое, однако человеку в этом состоянии физиологически невозможно жить иначе – кроме как от момента к моменту и от ситуации к ситуации. Это единственный путь; не знаю, есть ли другой.
Хислоп: Но что же все это объединяет, что позволяет вам разумно разговаривать? Что это за процесс?
У. Г.: Я описываю вещи так, как вижу. Вы не задаете мне философских и метафизических вопросов. Что же осознаёт это осознавание? Для меня это метафизический вопрос. Я могу лишь сказать, что осознавание есть и вовне, и внутри тебя. И что есть только человеческое тело, которое функционирует удивительно чувствительным образом. Не знаю… Не знаю, как проверить этот факт. Кажется, физиологи, изучающие мозг, говорили, что человек использует только одну треть мозга, а остальные две трети не используются. Но сейчас вдруг эти две трети стали активными. Это утверждение, и это уже дело ученых или физиологов – расколоть мне череп (смеется), если бы я позволил им это сделать. Однако меня не интересует удовлетворение любопытства ученых-медиков. Но они все это узнают в свое время; это их дело. Какой смысл отдавать себя в руки врачей, чтобы те вскрыли тебе череп и подробно изучили, произошла ли мутация мозга или нет?
Однако я могу сказать одно. На протяжении многих веков подобные переживания были у многих духовных и религиозных людей. Но когда ты пытаешься объяснить другому человеку, что это такое или что это за состояние бытия, приходится абстрагировать это состояние и давать человеку эти абстракции, и он приходит в состояние замешательства. И если он тебя уважает или считает тебя религиозным или просветленным, он будет о тебе очень высокого мнения, но тебя это не будет интересовать. Какую ценность для общества имеет подобный индивид? Вообще никакой.
Я не смогу рассказать, как я оказался в этом состоянии. Я могу проследить это до конкретного момента, а что произошло за пределами этого, я не знаю. Нет никакой истории; моя автобиография закончилась 13 августа 1967 года. Она закончилась. Это просто жизнь.
Я получил это не от Дж. Кришнамурти и не от упанишад. Это мое открытие, которое стало для меня чем-то ошеломляющим, так как я всего лишь обнаружил, что вижу вещи иначе, – и я был в шоке. Одно время я много думал обо всех этих религиозных переживаниях, «высоких» мистических состояниях и абстракциях. Но когда получаешь этот покой, всему этому приходит конец. Если вам