немного рассечена, – сказала Татьяна, рассмотрев мой затылок.
– Ты не видел, кто меня шарахнул? – спросил я у официанта.
– Нет, сэр, я в это время был на кухне, – ответил китченбой. Он был так напуган, словно ждал от меня ответного удара, и вздрагивал, если я делал резкое движение.
– Ну, конечно! – проворчал я, выдергивая из рук официанта полотенце и прикладывая его к затылку. – Никто ничего не видел. А мне в десяти метрах от гостиницы едва голову не проломили… Лед у тебя есть?.. То, что его на Джомолунгме до хрена, это я и без тебя знаю, но мне нужен не айс-шелф[10], дружище, а айс фо коктейл. Понимаешь?
Я сел на стул. Боль неприятно пульсировала на затылке, словно меня методично шлепали мухобойкой. Татьяна с чашкой кофе маятником двигалась передо мной, как-то странно поглядывая на меня. Официант, дабы не нарываться на новые упреки, исчез на кухне. Я сидел в позе роденовского «Мыслителя», с той лишь разницей, что одной рукой прижимал к ране полотенце. Деревня, увязнув в темноте, хранила свои тайны.
– Не знаю, насколько ты замял конфликт с инспектором, – произнесла Татьяна тихо, – но я бы не стала полностью исключать его…
– Ладно! – сердито махнул я рукой. – Не старайся. Все равно я не верю ни тебе, ни инспектору, ни этому разносчику мороженых лямблий. Я тут всем мешаю.
– Зачем ты включал станцию?
– О! Вся деревня уже в курсе дела. Этой темы для обсуждения должно хватить на месяц.
– Лез куда не надо, вот и получил, – сделала вывод Татьяна.
Я пялился на ее шерстяные колготки, которые плотно обтягивали ноги, на свитер грубой вязки, достающий до колен, на эту уютную человеческую кошку с розовым носом и чувствовал, что в хитрости и тьме души заметно ей проигрываю.
– Понятно, – кивнул я и тотчас поморщился от боли. – Это сделал или инспектор, или начальник станции… Словом, кто угодно, но только не ты.
– Очень ты мне нужен, – фыркнула Татьяна и звякнула чашечкой о блюдце. – Мне от тебя ни вреда, ни пользы.
– Нет-нет! – возразил я. – От мелкой пакости так иногда сладко на душе бывает! Разве у тебя ни разу не возникало желания ударить меня по голове?
– Возникало, – созналась Татьяна. – Но не думаю, что тебе желали всего лишь мелкой пакости… Ты хорошо рассмотрел свою рану в зеркало? Если бы орудие пошло не по касательной, твой череп раскололся бы, как грецкий орех.
– Хватит пугать, – буркнул я. – Считай, что ты меня морально раздавила. Но хочу на всякий случай предупредить: не позднее завтрашнего утра я узнаю, кто это сделал. Если кто-то из местных, по приказу инспектора, то я заставлю его скакать, как одноногого тушканчика, прямо во дворец правосудия. Ну а если… Впрочем, хватит страшилками перекидываться.
– Почему же! – оживилась Татьяна. – Мне очень интересно, что ты сделаешь со мной?
– Попытайся догадаться. Даю три попытки!.. Нет, милая, ты меня не знаешь и даже предположить не сможешь, насколько страшна будет кара… Будь другом, смочи полотенце!
Татьяна тотчас встала, подошла