волосы с лица когда-то привлекательной женщины и заговорил с нею вкрадчиво и спокойно:
– Пей осторожно, дитя мое. Медленными глотками. Вот так.
Эвет попыталась жадно наброситься на воду, и ее тело начала бить мелкая дрожь, когда Вивьен не позволил ей этого сделать, а продолжал давать ей пить небольшими глотками. Из горла ее вырвались лихорадочные вдохи, как будто ей пришлось пробежать через всю деревню несколько раз.
Тем временем Гаспар продолжал говорить:
– Так ведь… околдовала она нашего Клода, он к ней полез, как оголтелый, она огрела его чаркой для воды, а когда он свалился, выволокла из своего дома, а на следующий день начала скотина дохнуть.
Вивьен, нахмурившись, взглянул на Эвет. Женщина посмотрела на него жалобно, с мольбой о… о чем? Вивьен отчего-то думал, что о здравомыслии.
– Какая скотина? – уточнил он.
Гаспар поджал губы.
– У Клода конь сдох. Вот прям на следующий день после того, как…
– Я хотел бы его увидеть, – внезапно выпалил Вивьен, в ответ на что по группе селян пробежала волна непонимающего рокота.
– Так ведь… сдох же, господин инквизитор, – пожал плечами Гаспар. – Ну… не хранить же нам тушу его, чтоб гнила тут… мы от него уже избавились, как подобает. Сожгли, как водится. Проклятый же ведьмой конь был, понимаете? И в доме ведьмы все вверх дном перевернули, чтобы найти, как она порчу на коня наслала…
– И как? – ухмыльнулся Ренар. – Нашли?
– Она, видать, спрятала все хорошенько! Вот мы ее в колодки и заковали, чтоб созналась, где ведьмовские снадобья держала. – Гаспар сделал шаг, словно собирался плюнуть в лицо Эвет, однако пристальный, не на шутку угрожающий взгляд Вивьена остановил его.
– Она созналась в содеянном? – упорствовал Ренар.
– Она осыпала нас всех проклятьями на второй день в колодках! Говорила, что дьявол пожрет наши души.
Вивьен усмехнулся.
– Что ж, и я бы проклял тебя лично, Гаспар, через два голодных дня после плетей при условии, что нужду мне пришлось бы сперавлять под себя. – Он качнул головой и оглядел собравшихся зевак. Один из них стыдливо прятал глаза и держал голову опущенной, пока длился весь этот разговор. Вивьен прищурился, распрямился и сделал шаг вперед, указав на этого человека. – Ты Клод, верно? Тот самый, который пострадал от ведьмы? – Он сделал особенно едкий акцент на слове «пострадал».
Долговязый мужчина с копной светло-каштановых волос сделал шаг вперед, боязливо покосившись на двух инквизиторов.
– Да, это я, – тихим, необычайно высоким голосом отозвался он, утерев рукавом грубой матерчатой рубахи длинный, чуть искривленный – явно давно переломанный – нос.
– Эти люди говорят, ведьма околдовала тебя, – нахмурился Вивьен. – Каким образом ей это удалось? Ты что-то пил в ее доме? Она что-то подложила тебе? У тебя есть доказательства тому, что она тебя околдовала?
– Д-доказательства?..
Вивьен усмехнулся.
– Да, Клод. Что-то, что может подтвердить твои слова. Сейчас у тебя есть лишь они, а они не внушают