нужно стать самим собой. Форма у меня в саквояже.
Решение было столь блестящим, что сестры утратили дар речи.
– Вам, дорогая Верити, нужно часок поспать. Раз уж мы не станем всеми силами рваться в Безинсток, время на отдых найдется.
Она кивнула, слабо улыбнулась и снова скрылась в другой комнате.
Собственно говоря, это был предлог для того, чтобы остаться наедине с Чарлз, и вот теперь Син перевел взгляд на нее. Благородные побуждения боролись в нем с низменными. Ничто так не сближает людей, как физическая любовь. Тем не менее объект его вожделения – дочь одного из самых могущественных людей в государстве. Впрочем, чего ради тогда она живет в нищете, на задворках отцовского поместья?
Надеясь, что вино развяжет Чарлз язык, Син подвинул к ней стакан.
– Чем займемся? Рассказами из прошлого? Какого рода мемуары предпочитаете – о сражениях или о борделях?
– Я не смогу ответить вам тем же.
– Тогда как насчет карт?
– Разве что «по маленькой».
– Охотно. Если я играю, то только так.
– Азартный игрок предпочитает высокие ставки.
– Такого рода азарт не по мне: в равной мере не люблю обирать и быть обобранным.
– Поговорим об армии, – сказала Чарлз, отпивая из своего стакана. – Где вы воевали?
– В числе прочего в Америке. Помните так называемую франко-индейскую войну?
– Не случалось ли вам встречать генерала Вульфа? – оживилась девушка.
– Это был блестящий стратег, но суровый командир.
– А в Квебеке вы бывали?
– И там, и в Луисбурге. Надо сказать, это худшее в мире захолустье. Уверен, что французы с радостью от него избавились.
– Где было хуже, под Квебеком или под Луисбургом?
– Мы победили и там, и там – а это главное.
– Но какой ценой!
– «Кровью окрашена тога у бога войны», – процитировал Син. – Марлоу.
– Вам по душе быть солдатом, – с удивлением констатировала Чарлз.
– Иначе зачем бы я пошел в армию? – Син взболтал вино в стакане. – Мой юный друг, вы скорее возмужаете, если последуете моему примеру.
Внезапно Честити оценила всю странность того, что переодетая леди беседует с переодетым молодым человеком, при этом опоражняя стакан за стаканом. Еще минуту назад, однако, это казалось совершенно естественным. Син Маллорен обладал редким даром сбивать ее с толку.
– Армия не для меня, – сказала она. – Я не способен проливать кровь.
– Чтобы понять, на что мы способны, нужно оказаться в безвыходном положении.
– Трудно представить вас в деле.
– А зачем представлять? – Син глянул из-под своих немыслимых ресниц. – Испытайте меня.
Судя по взгляду, вино уже оказывало свое действие. Честити вспомнился утренний эпизод, и она задалась вопросом, можно ли принять всерьез заверения Сина, что он предпочитает женщин. Что, если он осмелится… и что, если она позволит?
– Я поброжу здесь, осмотрюсь!
Чарлз