не родился? Если мы с ним разминулись в веках, что тогда делать? Мне иногда кажется, что он как раз и был викингом, как у Семеновой. И упал на окровавленную палубу драккара, и умчали его душу светлокосые девы-валькирии, а сейчас он пирует у Одина среди славных воинов и не вспоминает ни о чем. Если мы с Изкой разобьемся на мотоцикле, я приду ко вратам Вальгаллы и скажу ему: «Я так ждала тебя на земле, а ты не пришел». И пусть ему будет стыдно!
Я потрясла головой: надо же, замечталась о чем. Мы почти приехали.
Через некоторое время пришлось признаться себе: я постоянно думаю о Дэне, о его крепких руках, губах, о смелых и нежных ласках, которые я испытала в тот памятный вечер. Я убеждала себя: ничего такого, это просто эпизод. Но как забыть? Особенно тяжко приходилось ночью. Иногда я вскакивала и бежала под холодный душ, а иногда до изнеможения качала пресс. Помогало, но не надолго.
Я стала ходить в «Донну Розу», надеясь повидать Дэна. Окольными путями выяснила: он уехал на свадьбу к брату в Новосибирск, вроде бы один, поэтому не работает пока. Мне все чаще хотелось плакать вечерами – такой одинокой я себя еще не чувствовала. Да и с чего я взяла, что понравилась ему, я же ничего не умею, я совсем неопытная…а у него, наверное, были крутые девчонки, шикарные любовницы, просто секс-богини! Но ведь всему можно научиться, так? И вообще, опыт не главное. И внешность не главное. Или главное? Окажись на моем месте Изка, Дэн уже оборвал бы телефон. Или нет? Ох, как же все непросто. Да еще Пра не отвечает на звонки, когда я ей платье занесу? Или тоже уехала куда-то? У всех своя жизнь, все уезжают, гостят, встречаются, женятся. А я могу поехать только в Переславль к родителям…
Потом стало хуже. Я заболела Дэном, как раньше барышни болели чахоткой, обострявшей до предела нервы, чувства, эмоции. Я сама не знаю, как это получилось так быстро, без инкубационного периода. Я думала о нем постоянно, мечтала, грезила во сне и наяву. Не знаю, любовь или нет, скорее наваждение, тяжелое, выматывающее душу. Поделиться было не с кем. Изка ничего не замечала, а я почему-то не хотела ей говорить, Пра не было. А вот моя мама спросила по телефону: «Что-то ты какая-то странная, Маш. Влюбилась, никак?» Я все отрицала: не по телефону же такие вещи говорить. А потом…как рассказать маме об обстоятельствах нашего, скажем так, знакомства?
Часто представлялось, как Дэн ласкает других девчонок, а они умело ему отвечают, закрывают глаза и закусывают губы, постанывая от удовольствия, впиваются ногтями ему в спину… Он … снова и снова целует, гладит, дотрагивается, сжимает, длинные волосы разметались по спине…алые царапины на коже как у эльфа. Я выламывала себе пальцы, вцеплялась в волосы, кусала губы, стараясь отогнать видения. Но они, словно фантомы, подступали ближе и ближе. Это уже паранойя? Один раз, ночью, стало совсем невмоготу. Я пошла на кухню, села за стол и стала смотреть в окно на пустую улицу. Повернуть за угол, и будет «Донна Роза». От размышлений меня отвлек шум мотора. У дома остановился мотоцикл, потом еще один – наш Фердинанд. Я смотрела,