два, пока работал в Щучьем.
Июль 1959
На хуторке слеза
Начало ноября.
Шквальный ветер.
Бандитский дождь со снегом.
А в районе половину свёклы не успели убрать.
Власти закрыли все районные конторушки и выперли всех на свёклу.
Нам, редакции, тоже милостиво отстегнули участочек у хуторка Слеза.
Работалось мне легко.
Наклонился, подхватил увесистый корешок-бомбочку, быструшко ножом очистил от грязи и ботвы – шваркнул в общую кучу.
Наклонился. Очистил. Швырнул…
Наклонился. Очистил. Швырнул…
Оптимистическая музыка дорогого товарисча Моцарта!
Не работа, а сплошная гимнастика!
Но я стыдился посматривать в сторону Анны Арсентьевны.
Анна Арсентьевна, наш редактор, уже в приличных годах и даже в такую погоду на свёклу подкрасила бровки, щёчки, губки.
Она не привыкла к каторжно тяжёлой работе.
В загвазданной фуфайке, в грязных шерстяных рукавицах она трудно выдёргивала из земли свёклу за чуб, трудно счищала грязь и не бросала, а несла, пошатываясь, корень к куче.
А по лицу её лились то ли дождь, то ли слёзы со снегом.
Анна Арсентьевна замечает, что у меня голая шея.
Она снимает рукавицы, молча завязывает на мне шарф узлом.
– Ну и человеченко… Ну совсем ребёнок, – ласково выговаривает. – Нету матери рядом, некому присмотреть…
А у меня щиплет в глазах, Я пониже опускаю голову.
Но вот уже ночь. Темно.
Не видно проклятуху свёклу.
И мы, мокрые, голодные, полуобледенелые, с устали еле бредём по хуторку в колхозную конторку.
Там мы будем ждать тракторную тележку. По такой грязи только на тракторной вездебежке и можно отвезти нас в Щучье. В эту несусветную сырь ни одна машина не высунется из гаража.
– Толя, – виновато улыбается мне Анна Арсентьевна, – вы знаете, как говорят? Какая лошадка везёт, на ту и наваливают.
– И что Вы хотите навалить на этого дохлю? – потыкал я себя в грудь.
– Не в службу… Вы у нас быстрец… Самый молодой коник, силы ещё пляшут… Что значит двадцать лет… В хуторке дворов десять. Пройдите и подпишите желающих на нашу газету. Заодно и погреетесь… Чтоб потом специально не приезжать сюда.
Из ридикюля она достаёт пук подписных квитанций.
Я молча беру и, угнув голову, подбегаю к первой хате под прелой соломой.
Я знаю, Анне Арсентьевне не столько нужна подписка, сколько то, чтоб я в чужих домах хоть согрелся. Ведь колхозная контора не отапливается и там не жарче чем на улице.
Я прожёг хаток пять. Никто у меня не подписался.
Ответ один:
– Мы, касатик, уже подписавши… На «Звёздочку».
Я пролетел весь хуторок – напропал никто не разбежался получать нашу районку!
Тогда я и спроси у одного дедка:
– Это что ж за наваждение?! Весь хуторок выписал лишь какую-то «Звёздочку». Это что за газета такая?
– А по-вашему, – говорит ясно так, будто из книги берёт, – «Красная звезда» будет. Военная