сцены. Остановилась только у ступеней, увидев его с товарищами по группе, пока они ждали своей награды за второе место.
– Давай помогу, – сказал он, протягивая мне руку.
Как только я встретилась с ним взглядом, меня поразило сильное и ранее неизвестное чувство. Столовая и все люди в ней перестали существовать. Я чувствовала каждую клеточку своего тела. И когда взяла его за руку, потенциальная химия наших отношений была такой богатой, что я не смогла даже поблагодарить его – просто молча позволила помочь спуститься со сцены. Он продолжал смотреть на меня, и это было умопомрачительно.
– Ты была великолепна, – прошептал Риз, перед тем как отпустить мою руку и подняться на сцену со своей группой.
А я застыла на месте, с трудом переводя дыхание и пытаясь сообразить: что это вообще было?
За все то время, что сижу здесь, ты ни разу не встретился со мной взглядом – смотришь только на нее. Никогда раньше я не чувствовала такой всепоглощающей ревности. Раньше ты смотрел на меня так, словно мое лицо было для тебя ответом на все вопросы вселенной. Что же изменилось? Как будто ничего этого не происходило, как будто мы ничего не значили друг для друга. Я сижу в паре метров от того места, где ты впервые коснулся меня, помогая сойти со сцены, и прошептал, что я была для тебя той самой.
Ты врал? Сколько «тех самых» у тебя было?
Полагаю, это лишь один из тех вопросов, на которые никогда не будет ответа.
После нашей короткой встречи с Ризом я снова видела мир как в тумане. Отчасти это было из-за выпитой водки, отчасти – из-за того, что всем вокруг внезапно захотелось поговорить со мной. Но больше виноват был именно он. В тот момент мне казалось важным снова увидеть его, а лица окружающих приносили лишь разочарование.
Ханна и Джек затерялись в толпе поздравляющих с победой в конкурсе. Все хлопали меня по спине и кричали: «Молодец, Амели!», и всего этого внимания было чересчур много. Мне не хватало воздуха; я пробормотала извинения и выскользнула из столовой.
В вечернем сумраке корпуса колледжа выглядели оранжевыми. Я зашла за угол и прислонилась к стене, почувствовав прохладу кирпичей. Закрыла на секунду глаза – мой внутренний интроверт сегодня настрадался и требовал отдыха. В тот момент я приняла решение забрать свою гитару и уйти по-английски, надеясь, что никто не заметит. Одна лишь мысль о том, как упаду на кровать в своей спальне, в полном одиночестве, заставила меня улыбнуться. Подумать даже не могла, что, открыв глаза, увижу прямо перед собой Риза.
– Почему ты стоишь тут одна? – спросил он, наклонив голову, на которой была все та же шляпа.
– Просто… дышу воздухом, – сказала я, чувствуя, что задыхаюсь. Моментальное притяжение к этому едва знакомому парню казалось чем-то фантастическим. – И гитару хочу забрать.
– Я тоже иду в музыкальный корпус. Может, пойдем вместе?
Мое желание побыть в одиночестве мгновенно улетучилось. О таком обычно только в книгах пишут. Сама мысль идти с ним рядом казалась мне самым