принадлежавшем городу во время Реформы, Tiergaertnersthorturm, дома в нём рассказывают о Пилате и о Топлере. Музей был организован под руководством покойного личного советника доктора А. фон Эссенвейна. После того, как я посмотрел многие коллекции, относящиеся к доисторическому времени, к германским периодам, я заметил в зале 7 гальванопластическую репродукцию золотого сокровища Атанарика, короля визиготов, которая хранится в музее в Бухаресте. В залах с 10 по 13 представлена коллекция сковородок из глины, они, конечно, в своём роде, великолепные. Дальше располагаются репродукции колоссального Роланда из Брема. В зале 28 находится Дева нюрнбергская, шедевр немецкой средневековой скульптуры, репродукция которой есть в музее скульптур, сравнимом с Трокадеро. Зал 33 содержит коллекцию скульптуры из дерева, принадлежащую городу Нюрнбергу. Там можно увидеть работы Вейта Штосса и подлинную модель человечка с гусями Лабенвольфа, которая украшает знаменитый фонтан, который многие немецкие города, как Штутгарт и Бонн, совсем недавно скопировали.
На верхнем этаже находится очень интересная коллекция на исторический сюжет жизненного уклада в Германии, в Тироле, в Швейцарии. Зал 56, коллекция переплётов, коллекция, содержащая типографский станок, тексты Ганса Сакса и т. д. Далее, проходя через залы, выделенные для фармацевтики, астрономии, алхимии, нюрнбергской игрушки, приходишь в картинную галерею, которая, частично, принадлежит городу. В этой галерее есть Дева с цветком горошка, исполненная в той же манере, что картина Мэтра Гийома, в музее в Колони.
1903
Подделки
Отныне будут снова и снова слышать во всех музеях, перед самыми достойными художественными произведениями, этот надоевший припев: «Говорят, подделка». Тиара Саитоферна вызовет у публики, я надеюсь, большое презрение к прошлому. Презрение – это освобождающее чувство. Оно вдохновляет высокую душу и побуждает её к великим начинаниям.
Было бы прискорбным единственное пренебрежение, а именно, пренебрежение к прекрасному. Тиара Саитоферна прекрасная вещь. Я так чувствовал, когда я её видел, и, к тому же, я читал в газетах о том, что ювелиры разделяют это мнение. Причины, приведшие в ужас учёных, чисто археологического порядка. Это всё равно, что сказать, что эти причины не имеют никакого значения. И потом, согласно первым свидетельствам самих учёных, по крайней мере, тех, кто работает в Лувре, эта тиара изумительной работы; я добавлю, не боясь употребить вышедшее из употребления выражение: она прекрасна, как античная. Стало быть, тиара Саитоферна не заслуживает презрения. Министру искусств не хватило, конечно, духу в этой ситуации: прекрасный предмет искусства, если он достоин выставляться в национальном музее, не должен из него уходить.
Эту тиару, всего-навсего, поскольку есть вероятность того, что мастер ещё жив, могли бы перевезти в Люксембург и выставлять её с таким объяснением, которое вернёт произведению всю его аутентичность: неизвестный