ипотеки!
Молодежь веселилась, а дежурный механик захотел перевестись в гасители.
Еще я ввел во всех роботов, включая стиральную машину, функцию легкого стукачества, разрешил персоналу устраивать на крыше корпоративы, и по причине неожиданно прорезавшегося уважения к природным катаклизмам заменил все «вагнеры» на отечественные «толбачики».
Возникала ли у меня мысль бросить службу? Не было таковой, ни разу, правда. Во-первых, потому, что люди у нас уже погибали, бывало всякое. А во-вторых… во-вторых, я никому, кроме жены родной, не рассказал об одной дурацкой мыслишке, посетившей меня в больничном бреду.
Я почему-то уверовал, что в кармане одного, мне пока не известного, чудака… нет, Чудака, Они ж все у нас с большой буквы, и даже иногда в федеральной прессе такое лизоблюдство проскакивает… в кармане неизвестного Чудака вполне может лежать флешка с надписью «Семенов».
Глава 7
Жили мы уже не в той нашей квартире, что была до публичного признания Доказательства Харитонова. Сейчас финансы позволяли жить куда шире, в новеньком доме за городом, со своим садом и охраной. Но жена как и прежде ожидала моего прихода с работы. Это было то, что мы взяли с собой в новую жизнь.
Ворота отворились, машина въехала во двор. Там, на широкой стоянке, уже был припаркован автомобиль моего сегодняшнего гостя, с которым мы договорились встретиться. Вот и прекрасно, можно сказать, что теперь все дома.
Слава Богу, у меня был хороший архитектор. Дом встречал широкой лестницей, мне даже говорили, что она слишком широка, но архитектор настоял на своем и сейчас я был ему благодарен. При виде этой лестницы у меня душа распускалась каждый Божий вечер, ведь было видно, что дом меня ждет. Я возвращаюсь каждый вечер в семью не ночь переспать, как те, что живут на работе. Я живу двадцать четыре часа в сутки, и на работе, и дома. По сравнению с миллиардами сопланетников я счастлив. Вот как-то так.
Непривычные для наших мест кипарисы, карликовый эвкалипт, рододендроны и северная пальма определяли пространство у дома. Не будь я тем, кем являюсь, был бы садовником. Друзья, занимающиеся растениями, хотят вскоре выпустить на рынок адаптированный мексиканский кактус, я уже взял обещание, что первые экземпляры будут мои. Наверное, мне, да и нам всем, не хватает дикости, недостает прямоты жизни. Так и мечемся, между запросами интеллекта, требующего своего применения в социальной жизни, и позывами души, тихо просящейся домой, в первобытность.
– Сергей Савельевич, вас завтра как обычно забрать? – спросил мой водитель.
Вот, обязали завести водителя. Он и раньше как бы был, но теперь уж прямо совсем «есть», никуда без него. Я их, верхних товарищей из кабинетов с традиционными коврами и телефонами из слоновой кости, понимаю, в принципе, ибо ответственность высока.
– Как обычно, Володя, – подтвердил я.
– До свидания, Сергей Савельевич, – вежливо сказал Володя.
– До завтра, – кивнул я ему столь же вежливо, и