отсека. В центральной его части сидели гребцы, в хвосте в подвешенных под потолком сетях для ловли рыбы спали моряки. С наступлением сумерек они должны были сменить команду, работающую днем. В носу парусника располагалась настоящая кухня.
Здесь было довольно тесно, не так чисто, как на верхней палубе. Стоял густой запах чего-то кислого, мужского пота, рыбы, протухших потрохов, подгнивших досок и легкого дымка. Однако, несмотря на это, мальчик и душой, и телом ощутил тепло и уют.
– Нано, песий хвост! – рявкнул Детберт. – Это Олсандр! Сделай мне из него толкового моряка! И как можно быстрей!
Никто из спящих не откликнулся, а Бешеный уже направился прочь, совершенно позабыв о мальчишке.
– Нано! Дружище! Поздравляю от всей души! – громко расхохоталась чья-то лысая голова, мерно раскачивающаяся в сетях у самого входа. – Тебя назначили нянькой!
– Заткнись, Сид! – беззлобно ответил ему мягкий, тихий голос.
В свете бортового продуха мелькнула тень, и перед новичком бесшумно предстал его будущий наставник.
Нано (на одном из южных диалектов Ритта, это слово означало «малыш») совсем не соответствовал своему прозвищу. Это был высокий широкоплечий мужчина лет тридцати, коротко стриженный, с квадратной головой и тяжелой челюстью. Моряк был бос и раздет до пояса. Его крепкие руки, неимоверно мускулистый торс густо покрывали длинные темные волосы. В каждом его движении чувствовалась скрытая сила, некая ленивая пластика. Все вместе эти детали делали его похожим на большую кошку, готовую вот-вот атаковать свою добычу.
Малыш долго буравил Олсандра маленькими черными, как уголек, глазками, криво и как-то странно улыбался, обнажая в хищном оскале крепкие белоснежные зубы.
– Здравствуйте! – вежливо поприветствовал его мальчик.
Наставник негромко хохотнул, как будто услышал что-то забавное, и снова исчез в темноте. Импровизированная кровать в самом дальнем углу с тихим скрипом закачалась из стороны в сторону. Моряк вновь погрузился в глубокий сон.
Олсандр с облегчением вздохнул, скинул с плеч дорожный мешок, уселся прямо на пол и огляделся. Справа от него стояли огромные бочки с пресной водой, мочеными яблоками и кислой капустой. На стенах висели мешки с вяленой рыбой, солониной и сухарями. Слева разместились пузатые кувшины с широким дном и тяжелыми крышками, вероятно, с бобовыми или зерном.
Отсек гребцов довольно быстро опустел, и в дальнем отделении трюма он смог разглядеть полки с глиняной посудой. Прямо посреди помещения стояли два широких стола, над которыми «колдовал» краснощекий, веселый, не слишком опрятный толстяк. Он напевал себе под нос что-то забавное, мелко шинковал овощи огромным тесаком, сгребал их в кучу и небрежно бросал в котел, висевший над очагом. При этом он успевал великолепно жонглировать всем, что попадалось ему под руку.
Корабельный повар вдруг оторвался от своих занятий, замер в театральной позе,