добраться до более глубоких залежей. Тим управлял тяжелыми машинами, с помощью которых достают бокситы. Я был менеджером, работал в офисе. Но мы стали друзьями. И ходили в одну и ту же церковь.
– Я слышала, вы занимались вложениями капитала. Необычная смена деятельности после добычи бокситов.
– Я стал однодневным трейдером [14], чтобы заработать денег, у меня хорошо получалось, и в результате я основал собственный инвестиционный фонд. Теперь «Джексон Лайнберри и компаньоны» управляет миллионами долларов, принадлежащих не только мне, но и другим людям. За последние годы нам сопутствовал серьезный успех, благодаря которому я сумел повысить уровень жизни.
– Я думала, парни с такими инвестиционными фондами живут в Нью-Йорке или Калифорнии.
– Благодаря существующим ныне технологиям можно работать откуда угодно. И я живу менее чем в часе езды от Атланты и езжу туда в поисках удовольствий, которые дает культура, и ресторанов; к тому же я держу там свой реактивный самолет, хотя, на крайний случай, есть посадочная полоса в поместье.
– И какой у вас самолет? – спросила Блюм.
– «Бомбардье семь-пятьсот». Он может без посадки долететь отсюда до Москвы.
– Вы собираетесь когда-нибудь отправиться в Москву? – спросила Пайн.
Лайнберри усмехнулся.
– Не вижу для этого ни одной причины, – ответил он. – Я лишь повторяю то, что сказал мне про самолет финансовый директор.
Дверь распахнулась, и появилась женщина в форме горничной с подносом в руках. Она поставила кофе, сливки и сахар на столик перед диваном, положила на него ложечки и вышла.
Пайн и Блюм предпочитали черный кофе, а Лайнберри не пожалел сливок и сахара. Пока он этим занимался, Пайн его изучала. Он был красив, такими бывают пожилые актеры и фотомодели. Однако что-то в нем показалось Пайн знакомым. Впрочем, она могла видеть его тридцать лет назад.
– Ну, так почему же вы вернулись?
– Моя сестра Мерси.
Его лицо стало серьезным.
– Это было ужасно. Ее ведь так и не нашли, верно?
– Да, вы правы. Вы знаете, что полиция и ФБР подозревали моего отца?
Лайнберри пренебрежительно махнул рукой.
– Тим имел к случившемуся не больше отношения, чем я. Он был опустошен. То, что тогда произошло, в конце концов уничтожило его брак. – Лайнберри побледнел. – Прошу меня простить. Мне не следовало этого говорить.
– Нет, я собственными глазами видела, что случилось с их браком, – сказала Пайн. – Вы полагаете, они расстались из-за того, что оба чувствовали вину из-за похищения Мерси?
Лайнберри сделал глоток кофе, но не поставил чашку на стол.
– Я продолжал общаться с вашим отцом, – проговорил он.
– Мне совсем недавно стало известно, что мои родители покинули Андерсонвилль посреди ночи. И никто не знал, куда они уехали.
– Да, именно так и случилось. Но ваш отец связался со мной через несколько лет после вашего отъезда.
– Почему?
– Мне