в его квартире, в Вирджинии, – возразил он. – Он перебрался туда из-за работы. Он что-то продавал, так ваш отец мне говорил.
Пайн была так потрясена словами Лайнберри, что встала и принялась расхаживать по комнате, Блюм и Лайнберри с тревогой за ней наблюдали.
– Но мама рассказала мне совсем другую историю. – Пайн сжала руки в кулаки, казалось, ей хочется ударить стену. – Она не позволила мне поехать с ней, чтобы попрощаться с отцом. Отправилась одна и организовала кремацию.
– Поверьте, Ли, вы бы не хотели видеть отца таким. Мне пришлось проводить предварительное опознание тела, и это… было тяжело. Дробовик…
– Я не люблю, когда мне лгут.
– Я не сомневаюсь, ваша мать была уверена, что поступает правильно.
Пайн села.
– Вы видели мою мать, когда она приехала?
– Нет. Должно быть, я уже покинул город. – Лайнберри печально покачал головой. – Она так много потеряла, и хотя они разошлись, оставались близкими людьми. Конечно, это означало, что вы лишились отца.
– Он иногда приезжал меня навестить, – медленно заговорила Пайн. – Не слишком регулярно и никогда не оставался надолго… но я всегда радовалась его визитам. Мне хотелось видеть его чаще.
– Конечно, Ли. Конечно, вы хотели видеть его чаще. Семья – это очень важно.
– А у вас есть семья? – спросила Блюм.
– Нет, я так и не сделал решительного шага. И не успел оглянуться, как мне исполнилось шестьдесят.
– Никогда не поздно сказать: «Я согласен», – заметила Блюм.
– Наверное, мне поздно.
– Я вернулась сюда для того, чтобы узнать, что случилось с моей сестрой, – сказала Пайн, заставив Лайнберри и Блюм вновь обратить на нее внимание.
Лайнберри задумчиво кивнул и поставил на столик чашку с кофе.
– Честно говоря, я так и подумал. – Он посмотрел на значок на ее бедре. – Агент ФБР? Пожалуй, будь я психологом, я мог бы сделать определенные выводы по поводу причин, которые привели вас в ряды защитников правопорядка.
– Для этого не потребовалось бы получать специальное образование.
– Как я могу вам помочь в решении этой задачи?
– Вы знали моих родителей. Вы не могли бы назвать имена хотя бы некоторых их друзей в Андерсонвилле?
Лайнберри откинулся на спинку кресла.
– Могу я спросить, почему вы хотите это знать?
– Вы считаете, что мой отец не имел никакого отношения к тому, что случилось с моей сестрой.
– Верно.
– Но кто-то же ее забрал. Я хочу знать кто.
Челюсть Лайнберри отвисла.
– Вы… думаете, это сделал кто-то из тех, кто был знаком с вашей семьей? – Лайнберри не сумел скрыть удивления. – Я всегда считал, что виновен кто-то чужой.
– Да, похищения, которые совершают чужаки, случаются, но гораздо чаще это делает тот, кто знаком с семьей.
– Не могу поверить. Ведь наш городок совсем маленький.
– Иногда так бывает: вы считаете, что знаете кого-то, а оказывается, что это совсем не так, – заметила Блюм.
– Вы хотите сказать,