выделяясь из длинного ряда припаркованных вдоль бордюра машин. Фары его не горели, окна замело снегом, но из выхлопной трубы толчками выбивался белый пар, а из салона, основательно приглушенная плотно закрытыми окнами, доносилась зажигательная кавказская мелодия. Небритый водитель, откинувшись на кожаную спинку сиденья, ладонями выбивал на обтянутом губчатой резиной ободе рулевого колеса дробный такт лезгинки, едва заметно пританцовывая на месте с закрытыми глазами. Работающий кондиционер гнал в салон сухой теплый воздух, панель дорогой магнитолы переливалась цветными огнями. Скапливающийся на ветровом стекле снег подтаивал от шедшего изнутри тепла и медленно сползал вниз сочащимися талой водой пластами.
Сидевший рядом горбоносый шатен, недавний собеседник частного сыщика Лесневского, держал на коленях включенный ноутбук, на экране которого виднелась путаница расходящихся веером белых линий и разноцветных четырехугольников, зачастую имевших неправильную форму. По схеме, размеренно мигая, двигалась крупная красная точка. Вот она с выводящей из душевного равновесия медлительностью обогнула острый угол трапеции, обозначавшей городской квартал, совершив левый поворот. За левым поворотом последовал правый, за правым – опять левый.
– Что делает, э?! – негромко воскликнул шатен, наблюдая за бессмысленными маневрами мигающей точки.
Водитель приоткрыл глаза, покосился на экран и пожал плечами, заставив свою кожаную куртку тихонько скрипнуть.
– Нервы лечит, – сказал он. – Я тоже, если что не так, сажусь за руль и по улицам гоняю, пока не успокоюсь. Подумай, что бы ты на его месте делал, дорогой?
– Нервы, – с явным сомнением повторил шатен. – Людей с нервами на такую работу не берут.
– А людей без нервов не бывает, – снова закрывая глаза и откидываясь на спинку сиденья, возразил водитель. – Бывают нервы крепкие, бывают слабые. У него крепкие, но и прижали его крепко, слушай! Железо тоже ломается. Даже алмаз можно распилить, а это не алмаз – живой человек! Слушай, – оживился он, опять открыв глаза и подавшись к пассажиру, – а может, он бежать решил?
– Бежать ему некуда, – возразил шатен, озабоченно вглядываясь в экран, бросавший на его твердое, гладко выбритое лицо мертвенный голубоватый отсвет. – Надо быть последним ишаком, чтобы на его месте спасаться бегством.
– А зачем тогда мы здесь торчим? – задал резонный вопрос небритый водитель. – Не бежит – значит, просто катается. Ищет подходящий кабак, чтобы горе залить.
– Вот, – по-прежнему озабоченно сказал шатен, – опять остановился. Интересно, кому он звонил?
– Жене, – предположил водитель и, подавшись вправо, вгляделся в экран. – Да, стоит. Я же говорю, ищет кабак. Вернее, уже нашел.
– Какой кабак, э?! – отмахнулся шатен. – У тебя все время кабак на уме! Там пустырь, слушай! Заводи, поехали!
– Зачем заводи, почему заводи? – демонстративно изумился водитель. – Все работает, дорогой!
– Поехали,