изложили условия? – спросил Хвостов невысокого полного лысоватого мужчину, сидевшего напротив него в офисе страховой компании «Щит».
Мужчина согласно кивнул.
– Я согласен. Елена Михайловна все подробно объяснила. Только… время не терпит.
– Проблемы?
– К сожалению. Можно ли… ускорить процесс? Моя почти покойная теща…
Даниил поднял голову и в упор посмотрел на клиента.
– Можно-то можно… Вы хотите убрать из последней фразы слово «почти»?
– Я этого не говорил…
– Но подразумевали. И в таком случае процент, положенный вам, будет… несколько меньшим.
– Сколько?
– Четверть от суммы страховки.
Клиент что-то прикинул.
– У меня нет выбора, – сказал он. – Этот остолоп… Я имею в виду сына… Не с теми связался…
– На счетчик, что ли, поставили? – понимающе усмехнулся Даниил.
Клиент только тяжело вздохнул.
– Четверть так четверть. Только сразу и наличными.
– Договорились, – Хвостов пододвинул клиенту бумаги, которые тот подписал, почти не читая.
На следующий день в комнату старушки вошла симпатичная женщина в белом халате и сделала укол. А еще через два дня ее тело было кремировано в Митинском крематории.
Получилось так, что у Дорогина целый месяц не было свободной минуты для того, чтобы заняться розыском мерзавцев, убивших Кана Савинского и осквернивших его могилу. Навалилось столько дел, что даже Тамару и свою приемную дочь Веру он видел лишь урывками. Неделю Дорогин провел за границей, в Германии, куда вели следы сбежавшего мужа одной очень состоятельной дамы, еще неделю – в Челябинске, куда его срочно вызвал Фортунатов по делу об убийстве его партнера по бизнесу. Оба дела Дорогин завершил успешно и в двадцатых числах июня, наконец, вплотную занялся пресловутыми цыганами. На понедельник, 23 июня, он назначил совещание, на которое позвал всех, кто участвовал в раскрытии преступления.
А 22 июня, когда исполнилось сорок дней с момента убийства Кана Савинского, на его могиле снова прогремел взрыв. На этот раз без жертв не обошлось. В трех метрах от воронки обнаружили тело кладбищенского рабочего Зенона Лебяжина. Его буквально нанизало на острые, в виде копий, прутья ограды, в которой был захоронен некий полковник Борисоглебский.
Дорогина снова подняли с постели – в воскресенье он позволял себе поспать подольше, все это знали, и ранние звонки могли означать только что-то из ряда вон выходящее. Первым о взрыве сообщил Савелий, который находился неподалеку и уцелел буквально чудом. А затем звонки посыпались один за другим.
Сергей даже не стал бриться и пить кофе, сразу оделся и сел за руль. Он был в ярости: это какими же надо быть нелюдями, чтобы и на том свете не оставлять человека в покое! «Ну, на этот раз им не уйти, – решил Дорогин, отвечая на телефонные звонки и раздавая поручения своим людям. – Скоты, какие скоты! Нет, надо браться за них