трясет головой, словно он вообще забыл о моем присутствии. Он смотрит на сиделку и машет в мою сторону рукой.
– Это Лора Чейз, писательница, о которой я вам рассказывал. Лора, это Эйприл, сиделка Верити.
Я жму руку Эйприл и чувствую ее оценивающий взгляд. Она осматривает меня с головы до ног.
– Я думала, вы будете старше, – заявляет она.
Что вообще можно на это ответить? Вместе со взглядом ее комментарий звучит как укол. Или упрек. Не обращая внимания, я улыбаюсь.
– Приятно познакомиться, Эйприл.
– Взаимно.
Она берет с комода сумочку и поворачивается к Джереми.
– Увидимся утром. Ночью проблем возникнуть не должно.
Потом наклоняется, чтобы пощекотать Крю. Тот хихикает и отползает в сторону. Я отодвигаюсь, выпуская Эйприл из комнаты.
Бросаю взгляд на кровать. Глаза Верити по-прежнему открыты и смотрят в никуда. Я не уверена, что она вообще осознает, что ушла ее сиделка. Она вообще осознает хоть что-нибудь? Я ужасно сочувствую Крю. И Джереми. И Верити.
Не уверена, что хотела бы жить в таком состоянии. И знать при этом, что ко мне привязан Джереми… Здесь все такое гнетущее. Этот дом, прошлые трагедии этой семьи и ее нынешняя борьба.
– Крю, не испытывай мое терпение. Я сказал тебе идти мыться.
Крю смотрит на Джереми и улыбается, но с кровати не слезает.
– Считаю до трех.
Крю откладывает айпад в сторону, но продолжает игнорировать Джереми.
– Три… Два…
И наконец, на счет один, Джереми бросается на Крю, хватает его за ноги и поднимает в воздух.
– Ну все, время висеть вниз головой!
Крю хохочет и извивается.
– Только не это!
Джереми оборачивается ко мне.
– Лора, сколько секунд дети могут висеть вниз головой, пока у них не перевернется мозг и они не начнут разговаривать задом наперед?
Я смеюсь.
– Я слышала, двадцать. Но возможно, и пятнадцать секунд.
Крю кричит:
– Нет, папочка, я пойду мыться! Я не хочу, чтобы у меня перевернулся мозг!
– А уши почистишь? Потому что они явно плохо слышали, когда я просил тебя отправляться в душ.
– Клянусь!
Джереми закидывает его на плечо и переворачивает обратно, прежде чем опустить на пол. Ерошит сыну волосы и командует:
– Вперед!
Я наблюдаю, как Крю торопится к двери и по коридору, в свою комнату. Теперь, когда я понаблюдала, как Джереми общается с Крю, дом кажется чуть более гостеприимным.
– Он милый. Сколько ему лет?
– Пять, – говорит Джереми.
Он наклоняется к больничной кровати Верити и немного ее приподнимает. Потом берет со столика возле ее кровати пульт и включает телевизор.
Мы выходим из спальни, и он прикрывает за собой дверь. Я стою посреди коридора, и он поворачивается ко мне. Прячет руки в карманы своих серых штанов. Судя по его поведению, он хочет сказать мне что-то еще – объяснить подробности. Но он молчит. Вздыхает и смотрит на комнату Верити.
– Крю