Подрастет чуток, и отдадут ее за князя Суздальского, Григория.
– На кой ей эта дубина? – вырвалось у меня.
– Не твово ума дело, – рассудительно сказал дядя Федор. – Как ейный папаша решил, так и будет. А через то польза великая.
– Какая, к ебене – фене, польза? – в сердцах сказал я.
– Вот тебя, паря, спросить забыли, – назидательно сказал дядя Федор. – Вот поженят наш князь и суздальский детей, конец войне придет проклятой.
– А по мне – да хрен с этой войной, лишь бы… – тут я понял, что говорю глупость и раскрываюсь перед ехидным мужичком, который с удовольствием раззвонит всем. – Да хуй с ней, пусть хоть козлу ее отдадут.
Глава 6
Дни живых мертвецов
Джек с большим неудовольствием воспринял необходимость убить пару суток в никчемных занятиях. Явь забытой богом планеты в сравнении с миром, который открывался ему в навеянных прибором грезах, казалась ужасным кошмаром. Только вот проснуться было нельзя.
Впрочем, классические размышления о бабочке и мудреце недолго мучили Эндфилда. Джек был рационалом и практиком, а оттого не строил иллюзий о том, что первично.
Вечером он забрался в свой импровизированный глайдер и устроил гонку на предельной скорости, сваливаясь в глубины каньонов и поднимаясь к самым вершинам горных пиков.
Светило опустилось к горизонту, не давая ни тепла, ни света. Из разреженной атмосферы конденсировались газы, намерзая коркой на шлеме и сочленениях защитного костюма.
Обогрев стекла был отключен. Видимость приближалась к нулю. Близость каменных стен и безумная скорость грозили неминуемой гибелью. Но именно это нужно было Капитану, чтобы оторваться от видений и всеми мыслями, чувствами и сенсорным восприятием снова вернуться в печальную реальность. Ему это не вполне удалось.
Древние видения немного подсадили потенциал синапсов, украв свежесть восприятия узника холодной планеты.
Но в назначенный час он снова оказался в Старом Владимире, преодолев тысячи парсеков и сотни веков. Закончив путешествие, Джек, как это у него повелось, сбросил в аппарат информацию, а потом принялся за чтение подсмотренного в далеком прошлом.
«… Меня тошнило, мучительно выворачивая наизнанку внутренности.
«Кто мог сделать такое?» – крутилось в голове. Мирон, тихий, невредный мужик, лежал на куче мусора во дворе со спущенными штанами и задранной рубашкой.
Из зада торчала арматурина, толстая, ребристая и ржавая. Руки и ноги возницы были переломаны во многих местах, пальцы расплющены. На теле – длинные порезы и глубокие колотые раны.
Было видно, что раны почти не кровоточили. Залитое слезами лицо было мертвенно-бледным. В рот натолкано грязное тряпье. Широко открытые глаза с побелевшими радужными оболочками смотрели с выражением запредельной, невыразимой муки.
– Посрать, наверное, пошел, – заметил один из ратников. – Тут они его и подхватили.
– Вампиры, – подтвердил другой. – Их работа. Я такого в Покрове насмотрелси. Мучают, и в глаза