не хочет.
– Может, это и не убийство было? – кади натянул чалму на лысую голову и, поправив кушак на халате, двинулся за Назимом к выходу из дома.
– Не убийство? – усомнился Назим.
– Для чего Садыку убивать?
– Он из Самарканда, как и Сана. Мог знать ее. Они весело болтали после представления.
– Убил Сану, а платок взял на память, – кивнул кади, садясь в паланкин при свете полной луны и подавляя зевок.
– Грязная свинья этот Садык! – выругался Назим, – как же я подпустил убийцу так близко к султану!
В зиндане никто не спал, все ждали прибытия кади. Садык не мог встать и выказать судье должное почтение. Ноги и руки нечестивца были перебиты. Он лежал на полу, как мешок с прелой соломой.
– Наш палач как всегда перестарался, – глубокомысленно изрек Джабраил, – мне опять будет некого судить, до утра этот несчастный не доживет.
Кади пнул заклинателя змей, но тот только замычал в ответ. Арестанту дали попить и усадили, прислонив к стене. Мутные глаза Садыка ничего не выражали. Назим, скрестив руки на груди, с презрением смотрел на убийцу. Кади принесли удобное кресло, и тот сел, опершись на суковатую палку, которая была его верной помощницей.
– Садык, – начал он, – от тебя зависит, умрешь ли ты быстрой смертью, или будешь подыхать мучительно.
Садык закашлялся, вытирая рот грязным рукавом.
– Знаешь ли ты, в чем твоя вина, нечестивец? – спросил кади.
– Моя вина в том, что я заклинатель змей, а Сану укусила змея, – медленно, с остановками произнес он.
– Ты подбросил змею в гарем к Сане? – спросил кади.
Садык качнул головой.
– Нет, для чего мне это?
– Может, ты ее вожделел и стал ревновать? – ухмыльнулся Назим.
– У меня был шанс стать соперником султана? – Садык выплюнул сгусток крови себе под ноги.
Кади бросил взгляд на начальника дворцовой стражи и махнул рукой, Назим вышел, оставив кади с арестованным и палачом. Кади Джабраил продолжил допрос.
– Ты и Сана, оба родом из Самарканда. Так ли это?
– Самарканд – огромен. Всех я там не знаю. А последние три года я кочую из города в город.
– При тебе нашли её шелковый платок. Откуда он взялся?
– Я не знаю, о чем ты говоришь, почтенный судья. Оставь меня, я хочу спокойно помолиться перед смертью.
– Ответь мне на последний вопрос: почему у твоей змеи не были вырваны ядовитые зубы? – спросил кади, теряя терпение.
– Это была не моя змея, почтенный судья. Себе я не враг. Страшнее гюрзы только кобра, а зубы я у всех вырываю. Но о том публике знать не обязательно.
– О чем ты говорил с наложницей султана после представления?
– Я говорил не с ней, а с наследником. Он спрашивал, какая змея самая опасная. Это разве запрет? Сана просто стояла рядом.
«Каков упрямец!», – подумал кади, покидая зиндан.
Ночь прошла