видишь отчётливо, что ничто никуда на самом деле не падает, а только так кажется – уже не отдаться этому зрелищу на всю. Неведение зачастую блаженно, если правильно с ним обращаться.»
Последняя фраза прозвучала совсем печально. Тарелка замедлилась и остановилась, возвращая мир в мерное русло.
«Поэтому ты здесь? Потому что знаешь?»
«Я рисунок на стене в покинутом городе. Те, кому есть куда идти, ушли.»
«Значит, тебе некуда идти, потому что ты знаешь, что…»
«Что нету никакого „куда“. Оборот-то один и тот же. Видишь ли, так получается, что как только познаешь истинную природу движения, твой мир обращается в статику.»
Я взяла тарелку в руки, на ощупь как песок. “> x~I?» – спросила я.
«I <:x:> I», – ответил он
«Но всегда можно выдумать себя наружу, разве нет?»
«Наружу… – усмехнулся он, – Я был там. Снаружи. Видел, как растут горы, как испаряются океаны, гнутся русла рек, обходя незримые магнитные столбы. Там, за выходом, я видел всё.»
«И Минарели?»
Он промолчал.
«Там живут только в момент смерти, и всё выглядит как фольга. А отражения? Где тебя столько, что забываешь, с чего началось. А ватный остров? Требуньеры? Улей? Неужели всё это видел?»
Старик долго не отвечал. Я легла на пол, на бок и вскоре вроде как забыла о нём, долго моргая и глядя сквозь прохладную пыль. Идти наружу, под солнце, не хотелось.
«Расскажи мне об этих местах», – шевельнулся вдруг теракотовым интересом мысленный голос старика.
Я повернулась на живот, поставила тарелку на ребро и катала её пальцем по полу, как большую монету. «Там по-другому. Каждый раз всё совсем иначе. Ты же был снаружи. Ты знаешь.»
«Да. Давно это было. Много оборотов назад. Ещё до того как я постиг движение. Так же, как и ты, выдумывал себя куда не попадя, преследуя свою мечту.»
«Мечту?»
«Да. Я всегда хотел научиться управлять оборотами так же легко, как и пространством. В итоге это меня и погубило. Будь осторожна с мечтами. Они сбываются. У тебя же есть мечта? Цель? Причина? То, что заставляет тебя идти?»
Я села, подогнув ноги под себя и приложила палец к губам. «Да. Меня направляют туда сны. Я вижу направления. По ним и следую.»
Я попыталась вспомнить последний направляющий сон и с холодком осознала что это было ещё до пластилиновой реки. До улья. В поезде. В последний раз я видела сон в поезде. Там были опадающие лепестки улья. После этого я шла вслепую. По инерции. Сомнения осами пробудились под ложечкой. А что если я не там где должна быть? Что если я сбилась с пути? Я отсутствующе закусила костяшку указательного пальца.
«Тебя ведут сны? Очень интересно. А откуда берутся эти сны?»
«Не знаю. Являются. А потом я иду. Просто иду. А когда возникают препятствия, выдумываю обхождения, но путь всегда разворачивается передо мной. Сам по себе.» А ещё у меня есть Фая, подумала я закрыто и вздохнула. Только нету ее больше.
«То есть каждый последующий оборот приносит