ему тем благодеянии, ибо [Арнульф] покорил для него не только Чехию, но и другие области до реки Одры, и оттуда в сторону Венгрии, вплоть до реки Грон (в Словакии). В раскаянии [Святополк] вскочил на коня и под покровом ночи, никем не узнанный, проехав через свой лагерь, бежал туда, где некогда три еремита (монаха-отшельника) с его помощью построили церковь на склоне горы Зобер, среди большого и неприступного для людей леса. Прибыв сюда, [Святополк] в укрытом месте, в лесу, убил коня, а свой меч закопал в землю; с наступлением рассвета он явился к отшельникам, и те не узнали его, потому что он был пострижен и одет подобно еремитам. И в течение всего времени, пока Святополк жил здесь, он оставался неузнанным. Лишь почувствовав приближение смерти, [он] открыл монахам своё имя и вскоре умер. Королевством короткое время владели его сыновья. Однако их правление было менее счастливым. Часть королевства была захвачена венграми, часть восточными тевтонцами, часть совершенно опустошили поляки [Чешская хроника].
Конечно же, Козьма Пражский вроде бы что-то напутал, так как по его версии получается, что умерший в 885 году хорошо известный нам поп-филолог Мефодий крестил Борживоя… в 894 году, т.е. крестил уже вполне разложившийся труп! И да бог с ней, с этой хронологической абракадаброй – не впервой! Но лишний раз становится понятным более интересное: поскольку изначально Польша явилась в своём крещении страной католической, постольку Мефодий – креститель Польши – никак не мог нести на Русь идеи Православия!
Датировки от Козьмы Пражского, на мой взгляд, являются следствием ошибки переводчиков, которые просто не учли восемь лет, по сообщению П.Н. Милюкова (1896 г.) уворованных Петром из истории России, и за что царь стал лютым врагом староверов.
Разумеется, мадьяры – это народ иной чем славяне, угро-финской языковой группы. Но народ очень близкий русским потому хотя бы, что много лет назад мы жили с венграми рука об руку на берегах Волги и Камы. Потому интересна и история с их обращением в новую веру.
По отечественной летописной версии венгры приняли христианство исключительно в оглядке на пример русских:
О Угрех. Видевши Пиони, граголемии Угри, яко приаша языци, сущии в Руси, святое крещение, и абие мановением Божиим подвигошася два князя Угорскаго, идоша в Царьград, и приаша святое крещение и с сущими подо областию их [6523 год от СМ. Патриаршая летопись]
То есть в 1015 году, сразу после смерти князя Владимира, которая стала почему-то для венгров спусковым моментом смены религии: два их князя решили всенепременно окреститься, но пошли «почему-то» плескаться не в купель стольного славянского града (перенимать практический опыт, которым и возбудились), а в Царьград. После крещения, лидеры венгерской нации занялись тотальным охристианиванием своих подданных, но почему-то не в православной версии, а по факту в иудохристианской, т.е. в католическом варианте веры. Если судить по результатам.
Впрочем, в научном обороте присутствует история агента Гизелы, трудами которой в 1010 году лидеры мадьяр массово приобщились к христианству.