выкарабкалась.
– Крепкая девица! Толкуют, на днях вышла замуж.
– Вот как?.. В таком случае счастья ей семейного!
– До сих пор помню, как нам удалось провести убийцу новостью о состоянии Феклы! – вставил Зацепин, раздуваясь от гордости.
Штабс-ротмистр оставил замечание поручика без внимания и продолжил осмотр. Наклонившись над убитым, он вытащил небольшой нож из раны.
– Хм-м.. вещица с виду вроде игрушки, а дело сделано, человека нет… Вот и ножны!
На секретере черного сандалового дерева среди фарфоровых наяд и русалок стояла изысканная костяная статуэтка кречета без головы. Хитрово-Квашнин вытер листом скомканной бумаги кровь с клинка и воткнул его в щель в верхней части статуэтки – композиция вновь обрела законченность и красоту. Грозные глаза хищной птицы с белоснежным оперением были устремлены вверх, казалось, они зорко высматривают добычу.
– Добротная поделка! – сказал штабс-ротмистр. – Что ж, Осип Петрович, когда, по-вашему, произошло убийство?
Вайнгарт cнял очки и cтал методично протирать их носовым платком.
– Водошникова убили около одиннадцати. Характер ранений указывает на то, что почти наверняка их нанесли левой рукой. Второй удар был смертельным – острие угодило в точку, где череп соединяется с шеей. При повреждении продолговатого мозга человек перестает дышать, а сердце – биться.
– Значит, убийца – левша?
– Очень может быть. Имейте также в виду, поскольку клинок короткий, рукав убийцы мог запачкаться кровью из первой раны. Полюбопытствуйте.
– Вы правы, Осип Петрович, – кивнул расследователь после недолгого осмотра. – Рукав злодея вполне мог коснуться крови в момент нанесения второго удара.
Хитрово-Квашнин вынул из нагрудного кармана блокнот и внес карандашом важную информацию. Пользоваться блокнотом его заставила сама жизнь – в недавнем прошлом он понадеялся на свою память, а она его предательски подвела. Пройдясь по кабинету, заглянул в гардеробную, осмотрел сейф, обитый внутри красным бархатом, книжный шкаф, письменный стол. Окно, выходившее в палисадник правого бокового фасада дома, оказалось не запертым на задвижку, и Хитрово-Квашнин выглянул наружу. Внизу зеленела трава, алели пионы и тюльпаны. Кусок отмостки и песчаная дорожка к колодцу с воротом, окруженному сиренью, были аккуратно подметены. Он посмотрел в окно по парадному фасаду здания – отмостка и палисадник здесь чистотой не отличались.
– Вот, черт! – послышался недовольный голос Зацепина. Суетясь возле убитого, он угодил сапогом в самый центр кровавой лужи, отпрянул и, не удержавшись на ногах, сел в кадку с кактусом.
– Ардалион Гаврилыч! – осуждающе протянул штабс-ротмистр. – Топчешься тут как лошадь!
– Нечаянно я, – наморщил лоб поручик, вставая на ноги. – Больше не буду.
– Ну, дитя-переросток, честное слово! – проговорил Хитрово-Квашнин, покачав головой.
Отвернувшись от окна, он попросил помощника пригласить в кабинет хозяйку дома. Тот бросил вытаскивать