лишь от страха вжаться спиной в дерево, но сработала Валова защита и кабан, врезавшись в неё мордой словно в каменную стену, рухнул у её ног, разбрызгивая кровь из разбитого пятака во все стороны.
– Вот придурок лохматый, – обозвала его дикая девка и тут же добила из пальца убийственной «дрожью», – охотится он на меня вздумал, вонючий свин.
Но вместо того, чтобы заняться полученной добычей, Райс настойчиво направилась в сторону странного запаха. С каждым шагом аромат становился всё отчётливее и манил настолько, что заставил вообще всё забыть и перейти на бег.
Выскочив на большую поляну, где пекли блины, учуянные носом, молодуха заметалась из стороны в сторону в поисках источника. Её неожиданно охватила эйфория невиданного восторга и обретённого с таким трудом обычного человеческого счастья, но, сколько бы она не бегала, блинов так и не обнаружила. Только поняла, что стоит от поляны отойти в сторону, как аромат становился слабым и размазанным.
Встав в центр поляны лесное чудо-юдо хмуро огляделось вкруг, обернувшись раза по два в каждую сторону и в голову пришла единственная, как ей показалось здравая мысль, а может так пахнет нужное место? Решила тут же проверить, тем более другого варианта всё равно не нашла, как и все разы до этого. Не спеша вернулась за тушей прибитого кабана. Всего тащить даже не попыталась, чего надрываться. Оттяпала от него обе задние ляжки и приволокла их на ароматную поляну. Развела костёр, запекла одну, предварительно запечатав в накопанной тут же глине.
Валяясь на траве после сытного обеда, молодуха впервые за все последние дни, да и вообще, наверное, за все дни дикого блуждания по заколдованному лесу, почувствовала себя умиротворённой, без всяких внутренних команд и заученных слов.
Райс осязала всеми чувствами свою полную защищённость непонятной силой. Она вдруг неожиданно прониклась этой мощью, живой, трепетной, будто с головой окунулась в зелёное облако травы, состоящее из ароматов, звуков и всеобщей зелени. Молодуха по наитию поняла, что на этой поляне сконцентрирована вся сила леса, и израненная дикарка находится под её защитой. Как можно точнее постаралась запомнить все ощущения, возникшие в ней под воздействием силы Великого Леса, чтобы они буквально въелись в память.
По заведённой традиции находясь на испытаниях, Райс давно перестала отсчитывать дни, и уже даже примерно не представляла себе, как долго находится на круге. Но впервые за всё время блуждания рыжая по-настоящему успокоилась и даже почувствовала себя прежней царской дочерью, отчего вновь вспомнила о поставленной перед собой цели, о которой за время лесного проживания уже начала забывать, чуть ли, не смирившись со своей участью дикарки.
Скинув с себя остатки разодранного тулупа, в обрывках коего до сих пор шастала по лесу, так как от нижней рубахи остались одни огрызки, а рукавов, что пошли обмотками на ноги вместо сапог, уже давно у рубахи отсутствовали. Погладив «нервной плетью» не долеченную ногу, развалилась на