Господа. С такой особой надо дружить. Нет врага сильнее Папы. Мне ли тебя учить? Тебе предстоит борьба. Опирайся на кардинала и других.
Он говорил отрывисто, рублеными фразами. Бланка к ним привыкла. Глубоко вздохнув, она откинулась на спинку кресла. Руки на подлокотниках, ноги на коврике, неподвижный взгляд устремлен на стену; неизвестный живописец как мог изобразил здесь Богородицу с младенцем Иисусом на руках. Королева-мать пытливо всматривалась в лик Святой Девы, словно спрашивая у нее: что делать? с чего начать? Как сохранить королевство свекра Филиппа и не дать вспыхнуть бунту баронов, которые захотят править сами, навязывая – и это в лучшем случае – ей и Людовику свою волю? Муж умер, сын мал, и она осталась одна, к тому же иностранка. Прав Бильжо: ее опора – лучшие люди королевства. В первую очередь – совет, в котором друзья покойного короля Филиппа. Теперь они ее друзья.
Она подумала о своих детях, тех, что родились после Людовика. Робер. Ему уже десять. За ним Филипп. Бедняжка, он прожил всего два года. Сколько же смертей своих малюток пришлось ей пережить… Следующий – Жан, семь лет ему. Болеет – всегда бледный, часто кашляет. Шестилетний Альфонс покрепче: веселый, энергичный, розовые щечки. Потом вновь Филипп, третий по счету, Изабелла и Карл. Этот, последний, – в будущем, около половины срока осталось[13]. А имя ему дал еще покойный отец. Если дочь – Маргарита.
Бланка вспомнила, как еще в прошлом году покойный супруг одаривал детей земельными владениями. Это было его наследство. Людовик как старший владел всем доменом, включая сюда и Нормандию; Роберу отходило графство Артуа; Анжу и Мен – Жану Тристану; Альфонс получал Пуату и Овернь.
Прав ли был король? Не сделал ли ошибку, дав каждому такие солидные куски, делавшие братьев крупными феодалами? Не приведет ли это в будущем к расколу государства на отдельные провинции, этакие сеньориальные феоды – то, что всячески старался уничтожить Филипп Август? Не причинят ли они серьезные затруднения главе монархии своим высоким положением, своей близостью к королевскому дому?
Бланка подумала о сыновьях Генриха II. Яркий пример перед глазами. До самой смерти отца каждый из его сыновей не давал ему покоя, борясь за увеличение наделов, за власть. Между собой и то грызлись, оспаривая друг у друга главенство. Впрочем, эти волчата из проклятого рода Анжу все как один страдали психическими расстройствами. «Чертово семя» – так их называли[14]. Злобные, взбалмошные, легкомысленные. Было в кого: их мамочка Алиенора отвечала всем этим требованиям, а отец страдал нервными срывами. Но Капетинги не дьявольского происхождения, они не легкомысленны и не психопаты. Она вырастит «сынов Франции» в суровости и серьезности, в любви к старшему брату, главе семейства, в почитании их деда, великого и славного короля Филиппа.
Пожалуй, если кинуть взгляд в прошлое, не стоило дробить таким образом королевство. С другой стороны, это принцы крови, им нельзя уподобляться мелким вассалам, владеющим крохотными наделами. Ведь крупное владение – это признак высокого происхождения, а обширные области, бывшие под властью старых знатных