Свеча добра и щедра, речь не о деньгах и тем более не о душе. Она же не демон какой-нибудь. Ха-ха-ха!
Свеча обратит меня в единорога, такого же, как и она сама. То есть она-то кобылица, а я, значит, жеребцом стану… Тогда ей под силу будет исцелить и мои глаза!
И всё же я колеблюсь. По мне не скажешь, но я в Церкви крещён. Жаль, что крест потерял, и ведь не вернули простой крестик. Хотя там серебра, что называется, кот наплакал, какие же люди…
Свеча, поколебавшись, сказала: “Там, нет никого в облике людском!” Ну и ладно, родители умерли, родных братьев и сестёр нет. Пусть квартиру наследует кузина. Хоть кого-то из людей порадую на прощание.
И всё же я утрачу человеческий облик, уподоблюсь животному. Нет, не животному, а милой Свече. Она добра, мила, разумна. Моя дорогая подруга больше, чем животное!
Право первородства, хорошая притча, если бы не чечевичная похлёбка, какая нелепость, зрение на кону. К тому же я больше не буду одинок. Мой ответ: да, нет… да!
Молитва Хранителя
Вокруг Свет, но возможна ли радость, если не можешь дать Свет другому? Возможно ли пребывать в Свете, зная, что есть тьма? Свет для каждого, но есть те, кто слепы. Вестник же не может осветить душу против воли. Свет не принуждает. И есть те, кто выбирает тьму вечную. Тяжела доля хранителя того, кто выбрал служение злу. Страшно созерцать падение того, с кем связан. Страшно, хотя Создатель и справедлив. Справедливо воздаяние за грехи, но как можно блаженствовать, видя это?
Ангелу открывается Правда, и ангел не усомнится в воле Создателя.
В воле Создателя лишь Любовь, но Любовь непостижимая, непостижимая даже для небесных духов.
«Свят!» – восклицает каждый, смиренно созерцающий Любовь Творца.
«Свят!» – так каждый мыслит, видя Создателя, ибо нет в нём никакой тьмы.
«Свят!» – только и остаётся повторять себе, когда смотришь на горестные пути, назначенные человеческим душам.
Велико блаженство ангела, спасшего душу. Велика радость на небесах. Но тот ангел, кому не удалось? Как существовать вечность, помня об этом?
Нет вины. У ангела нет и не может быть чувства вины. Нет воли. У ангела нет воли, ибо сама весть является волей вестника. У вестника нет собственных желаний, нет собственного разумения, нет собственного суждения. Ангел отражает Свет, и этим отражённым Светом является. Собственного сияния нет, что увидел каждый из верных ангелов, когда пала треть братьев. Несущий весть невинен, если весть отвергнута. Несущий весть не может быть виновен в том, что не слышащий глух, невидящий слеп, а зачерствевший душой бесчувственен. Но всё же…
Ангел не может ни скорбеть. Никому неведомо, как скорбит Бог о падении собственного творения, но есть и скорбь ангела. Скорбь того, кто видит, но не может вмешаться. Человек не может молиться так. Не может так молить Создателя о ком-то.
Само существование ангела в том, чтобы молить, чтобы ходатайствовать за того, к кому приставлен в таинстве крещения. Это выше человеческой любви.