самоубийства китов-дельфинов – ученые живут в своем мире. Киты-самоубийцы – тоже мне проблема века!
– Ты не проникся важностью вопроса! Наши ученые толкуют о китах как о предвестниках землетрясений, чье поведение раскроет многие тайны.
– Что там раскрывать, все и так понятно. Шибко умным быть не надо. Они бы у нас спросили, мы тоже здесь на флоте не тупые.
– Внимание, леди и джентльмены, сейчас мы заслушаем доклад члена Лондонского географического общества, почетного члена Географического клуба, профессора лорда Бондаренко! Итак!
– Очень остроумно, Алексей Петрович. Тем не менее, расскажу, раз уж ты так.
– Тема доклада «Китообразные и геомагнитные волны в свете последних научных открытий», а может, так: «Массовый суицид китов накануне сейсмических катастроф в океане» – как, нормально? Дело за тобой.
– Ээ, складно у тебя выходит. Теперь слушай. Когда ты еще не родился, когда не было ни этой посудины, ни этих экспедиций, мой дед добывал кита, без спутниковой навигации, экспертов и прочих гаджетов. Так что про китов мне кое-что известно.
– Убить кита – большого ума не нужно, киты плывут в океане и думают, что мир прекрасен. Но мужички на китобойном судне полагают, что мир станет еще лучше, если они возьмут несколько туш с собой, не особо вникая в сущность их, китов, жизни.
– Мой дед много времени провел в океане на островах, наблюдая поведение животных, – как бы не замечая колкостей товарища, продолжал матрос Бондаренко. – Нет никакого массового суицида китов, хотя лет пятьдесят-шестьдесят назад об этом все болтали: мол, киты и дельфины массово выбрасываются на берег перед катастрофой.
– А разве не так?
– Вот сколько китов выбросилось десять лет назад перед землетрясением в Камчатском заливе? Кто помнит?
– Штук семь плавунов. Двоих тогда мы откачали вместе с военными. Как сейчас помню, что только не выдумывали, чтобы спасти бедолаг. В конце концов такелажили, навязывали на хвост тканевые стропы, стропы крепили к стальным тросам и далее уже сейнером стаскивали назад в океан. Тех двоих прозвали Бонни и Клайд.
– Драматично. А перед землетрясением на Хоккайдо два года назад на побережье выбросилось с десяток дельфинов в двух или трех местах на расстоянии пятидесяти миль.
– В том году перед цунами на берег Кунашира выбросилось три кашалота, все они задохнулись под собственной тяжестью. Все сходится, – заключил Петрович.
– Вот мой дед рассуждал иначе. Китов и дельфинов в океане не сотни, не тысячи, а десятки тысяч. И если бы перед каждым цунами и землетрясением они стремились сделать себе харакири, то счет самоубийцам шел бы на тысячи, и не в одном и не двух местах, а всюду по береговой линии. Логично, коллега?
– Вроде да, – ответил старший матрос, – но слишком просто.
– А что сложного-то? Кит не совершает самоубийство, он же не идиот.
– Ну-у, а как же факты?
– Какие факты? Кит оставляет предсмертную записку, прежде чем выброситься на берег?
– Излагай, раз твой дед такой умный.
– Киты