Шанс погибнуть в бою, а не от топора палача, – пояснил полковник.
Этот шанс предназначался для Адольфа фон Хаффмана и Иоганна фон Штрехендорфа. После того какразведчики вернулись в отряд Черных гусар, полковник Ганс Карл фон Винтерфельд вызвал их к себе. Тут же, в лоб, не давая тем опомниться, заявил, что прусскому королю прекрасно известно о том, что произошло в окрестностях родового замка фон Хаффмана.
– Я не дал вас арестовать, господа, – продолжал полковник, – только из-за того, что у меня каждый человек на счету. Поэтому хочу вам дать шанс.
Приятели переглянулись. Неужели у них появилась возможность избежать наказания? Разочарование пришло сразу же, как только фон Винтерфельд сказал:
– Шанс погибнуть на поле боя, а не от топора палача. Ваше решение, господа? Должен предупредить, что конвой вас уже ждет.
Фон Хаффман только в это мгновение вспомнил, что видел дежуривших у шатра полковника двух солдат. Тогда он не придал этому значения и только удивился, а сейчас вот выяснилось, что были они здесь неспроста.
– А если нам удастся отличиться в бою? – с надеждой в голосе уточнил фон Штрехендорф.
– Боюсь, это вас не спасет, господа. Король гневался. Я ему сказал о вашей разведке и выполнении миссии по распространению слухов, но он и слушать не хотел. Так что, господа, ваше решение?
– Лучше погибнуть как воин, – проговорил Сухомлинов.
– А вы, господин фон Штрехендорф?
– Смерть от рук палача мне не нравится, господин полковник.
– Я так и предполагал, господа. Знал, что вы примете правильное решение. А теперь ступайте. Боюсь, я не знаю, насколько вам удалось отодвинуть день вашей смерти. Ведаю только одно, что сегодня или, по крайней мере, завтра этого не произойдет.
Офицеры поклонились и вышли из палатки. Уже на улице Иоганн кинул взгляд на стоявших караульных. Тяжело вздохнул.
– Ничего, мой друг, – проговорил Адольф, хлопнув его по плечу, – прорвемся.
На следующий день поступил приказ выступать. Полк Черных гусар вместе со всей армией занял ближе к ночи позиции и начал приготавливаться кутрен-ней схватке. Теперь скрываться не было смысла, и Фридрих разрешил разжечь костры. За оставшееся время союзники, имея численный перевес, просто не решились уйти, несмотря на то что к сражению они не были готовы.
Костер догорал. Шнейдер достал саблю и стал чистить. Сухомлинов докуривал трубку, а фон Штрехендорф неожиданно встал и начал наматывать круги вокруг костра.
– Да сядь ты, Иоганн, – проговорил барон, – что случилось – уже не изменить. У нас с тобой нет другого выхода, как искать во время боя смерть. Я знавал людей, – неожиданно добавил Адольф, чем вызвал
удивление у приятелей, – которые, находясь вот в таком же состоянии, совершали подвиги. Причем такие, за которые все их предыдущие прегрешения просто прощались.
Фон Хаффман вдруг понял, что сболтнул лишнего. Сейчас оба его товарища начнут перебирать всех знакомых барона, пытаясь понять,