он соорудил из толстого льняного полотенца облегающую безрукавку – которую предполагалось надевать под рубашку, чтобы скрыть объемы.
Вот с туфлями была засада. Хотя нога у меня немаленькая – 41-й размер, но обе пары туфлей Пудовика оказались гораздо больше, чем нужно, и не только в длину, но и в ширину – так что мало того что казалось, будто я надела на ноги лодки, так они еще и падали с меня, стоило только приподнять ногу от пола.
– Если позволите, – сказал Ля Гуш, – я предложил бы вам свои туфли. По-моему, у нас схожий размер стопы. Я недавно приобрел в городе одну замечательную пару туфлей. Они простые, из свиной кожи. Но я мог бы украсить их атласными бантами и брошками, и они подойдут для церемонии коронации.
Он умчался и принес простые серые туфли – которые оказались мне впору – и какие-то краски в тюбиках. Смешал несколько коричневых тонов, пока не получил кофейный – цвет моих волос. Потом тонкой кистью нанес немного краски на усы.
– Пока не трогайте их. Дайте полчасика краске высохнуть, – сказал Ля Гуш.
Я поглядела в зеркало – вроде бы ничего и не изменилось. Но усы действительно стали смотреться более естественно – если можно вообще так сказать об усах на женском лице.
Мою собственную одежду – она высохла на мне, но была в грязи и песке – и ботинки Ля Гуш пообещал привести в порядок к застрашнему утру – вдруг я пожелаю что-то надеть. А пока он дал мне большой цветастый халат и попросил один час – чтобы ему довести до ума мой костюм для коронации.
А я попросила чего-нибудь поесть.
Ля Гуш попросил прощения за свою несообразительность и побежал на кухню.
Я поплотнее закуталась в огромный цветастый халат – вдруг кто зайдет – и заглянула в другие комнаты королевских покоев.
Следом за одевальней была спальня. В приятных голубых тонах, с выцветшими шелковыми обоями с вышитыми птицами и диковинными зверюшками, с большой, действительно королевской кроватью с пологом – вот откуда Мерлин сдернул покрывало, ну и прочей мебелью: комодом, тумбочками, шкафами, пуфами и диванцем-рекамье с изогнутой спинкой у окна – похоже, для чтения.
Дальше шла умывальня – ванная комната. Хотя ее тоже можно было бы назвать залой. Тут тоже были и диваны, и шкафы, и камины. А еще! Вот чудо! Здесь были водопроводные краны – над медными раковинами-тазами, прикрепленными на деревянном столе у стены. Правда, вода была только холодная и лилась совсем небольшой струей. Но может, чтобы получить горячую, надо просто где-то что-то включить – то есть, поджечь, скорее всего. Еще тут была ванная – большая, белая, эмалированная, на золоченых ножках – звериных лапах. Она стояла в глубине залы, и над ней возвышалась медная стойка с кранами.
Но что привлекло мой взор – это витражи на окнах, благодаря которым комната была освещена загадочным разноцветным светом. Что изображалось на этих двух витражах, было совершенно непонятно – то ли мастер был не способен изобразить что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее хоть что-нибудь, то ли, наоборот, был чертовски талантлив, перегнал свой век и дошел до абстрактной живописи, в которой по степени абстрактности