ься от истязателя, как можно дальше, его пасть жалостливо раскрывалась и закрывалась, глаза слезились от боли. Два больших медведоида жались к стенам. Выражение жестокого наслаждения читалось на лице подростка, видны были вздувшиеся вены на руках. Меня накрыла горячая волна неконтролируемой ярости, я мысленно завопил: «Да остановите же этого подонка!» И вдруг случилось непонятная, страшная в своей дикости вещь: самый большой медведоид, заревев, кинулся к подростку и взмахнул сильной когтистой лапой.
Еще некоторое время я стоял, остолбенело перед монитором, всматриваясь в осевшую фигуру подростка, затем кинулся к спортивному костюму, схватил ключи от машины, права, и бросился вниз по лестнице.
Машина неслась во мгле, выжимая из мотора все, что только можно выжать, пролетая горный серпантин на бешеной скорости. В результате, мне удалось достичь загон для доидов минут за тридцать, хотя в обычные дни у меня на дорогу уходило не меньше часа. Вступив на территорию, я подошел к берлоге. Первое, что заметил: парня не было! Зайдя в загон, мне в глаза бросилась странность поведения медведоидов, никто из них не подошел ко мне, не попытался приластиться, – они жались к стенам. Подойдя вплотную к меньшему из них, стал осматривать раны, нанесенные дубинкой с шипами, валявшуюся здесь же. «Куда же делся парень? – обдумывал я, поглаживая скулившего доидика, – не сожрали же они его?» Поведение доидов было настолько необычным этой ночью, что всякий бред лез в голову сам по себе. Обработав раны, введя обезболивание младшему, погладив взрослого доида, (поднявшего лапу на человека впервые со времен существования этого вида!), убрав доидиху в дальний вольер, я изъял записи с камеры наблюдения. Доидов надо было срочно эвакуировать отсюда. Во-первых, подросток, если он, конечно, жив, мог вернуться сюда и не один, во-вторых, медведоидам явно нужна помощь. Придется будить Николая и посвятить его в суть происходящего.
Николай, спросонья что-то промычал в трубку, потом коротко бросил: «Еду. По дороге все расскажешь». Он был как всегда прав: зачем сейчас терять время на объяснения, – раз его разбудили посреди ночи, значит, надо срочно приехать. Представив себе большую плотную фигуру Николая, его невозмутимое при любых обстоятельствах лицо, мой мандраж стих: конечно же, он не бросит в беде меня вместе с моими подопечными. Ждать пришлось недолго – Николай жил совсем недалеко от места памятника. Мы завели медведоидов в фургон, ввели им легкое снотворное и плавно тронулись: «Ну, теперь рассказывай!» Как можно подробнее, я изложил увиденное ночью. Николай хмыкал, крутил головой, но никак не комментировал услышанное – как человек основательный, он сначала должен был все обдумать и проверить, а потом только посвящать, кого бы то ни было в свои соображения. Окружающие, давно знавшие его, всегда терпеливо ждали созревание выводов, т.к. этот человек, уж если и оглашал свои мысли, то редко ошибался.
Пока мы ехали в стационарный доидник, меня снова стали одолевать невеселые мысли о нелогичных, непродуманных поступках человечества. История доидов началась лет двадцать назад. Великие японские изобретатели (как всегда впереди планеты всей), стали выпускать роботов в точности таких, каких от них ожидали фантасты мира на протяжении уже лет трехсот. У меня есть подозрение, что японцы – нация с вековыми традициями, просто не успевают наиграться в детстве, поэтому во взрослой жизни постоянно что-нибудь изобретают и конструируют. Так, появился первый доид – тюлененок для одиноких людей, при этом, робот был покрыт биошкуркой, совершенно неотличимой от настоящей, а также тюлененок был снабжен мордочкой и биоорганами: глазами, ушами, и даже язычком. Игрушка очень понравилась не только одиноким пожилым людям. И, вскоре, американцы внедрили идею в диснейлэнды, где стали разгуливать огромные био – Микки Маусы и прочие герои известных мультфильмов и комиксов. Сначала это были просто игрушки, затем их снабдили сенсорами. Идея немецких био-инженеров изначально была гуманна: заменить животных в зоопарках на доидов. Как всегда у человека: что называется из лучших побуждений… Да, неплохо было, с одной стороны, распустить все зоопарки и цирки – жестокие игрушки человечества и заменить в познавательных целях на биороботов, но для этого нужно было, чтобы не только облик, но поведение роботов стало идентично природному оригиналу. Для этого их снабдили программой, простейшей нервной системой и даже органами размножения, хотя появлялись доиды исключительно в лабораторных условиях. Таким образом, контролировалась их численность, а иллюзия ухаживаний и удовольствие от спаривания (для стимуляции полового влечения применялось гормональное воздействие через органы обоняния) оставалось. Только пищеварительную систему было решено заменить на солнечные батареи. И все бы ничего, если бы не исследовательская жилка, присущая человечеству: некоторых людей, особенно подростков, настолько мучило любопытство, что они были готовы буквально по кусочкам расчленить доидов и посмотреть, что у тех внутри. Животные, снабженные инстинктами добывания пропитания и борьбы за лучшее место под солнцем, давали отпор людям или скрывались, доиды же не знали, что такое опасность и оставались беззащитными, как дети. А так как памятники тоже заменили биороботами, то территории, ими населенные, хоть и считались номинально охраняемыми, на самом деле, таковыми не являлись.
И