день – ехали в кузове пикапа Бледсо. Мы сидели тихо, как и полагается группе мальчиков, направляющихся на работу под контролем бессердечного фермера, который обращается с нами, как с животными. Я подумал, что, возможно, Билли Красный Рукав прав. Если бы я сбежал с ним, то после поимки меня ждала бы, скорее всего, ночь в тихой комнате и хорошая порка в придачу, что, если подумать, может быть лучше, чем провести целый день на сенокосе под беспощадным солнцем и дышать сенной пылью, пока не задохнешься.
В полдень мы сделали перерыв и забились под воз с сеном в поисках тени. Мы съели по сухому сэндвичу, которые сделала жена Бледсо на каждого, выпили воды из бурдюка и лежали, истекая потом и молча проклиная Бледсо и день, когда родились. Все, кроме Моза, который мог работать часами без единой жалобы. И это не потому, что у него не было голоса, чтобы жаловаться, – его пальцы были весьма красноречивы, – но он как будто радовался физической работе, вызову, который она бросала его телу и духу. Никто не обвинял его в том, что он единственный не страдает, потому что он всегда был готов помочь любому из мальчиков. Часто из-за немого согласия Моза Бледсо нагружал его самой сложной работой.
Я сидел рядом с ним под возом и смотрел на запад, где небо выглядело угрожающе. Над Буффало-Ридж клубились тучи. Не пушистые белые облака, как в обычный летний день, а угольно-черная стена, надвигавшаяся с юго-запада и сверкающая молниями. Гектор Бледсо и его сын Ральф сидели в тени пикапа, глядя на небо.
Моз похлопал меня по руке и показал: «Гроза. Может, закончим раньше».
Я покачал головой и сказал:
– Бледсо – сукин сын. Если не сено, то он вероятно заставит нас убирать свой скотный двор под дождем.
Я услышал автомобиль и увидел, что это миссис Бледсо едет на своем «Форде» модели «В» вдоль скошенного сена. Она остановилась у пикапа, вышла и заговорила с мужем, показывая на запад. Бледсо покачал головой, но женщина уперла руку в бок и погрозила мужу пальцем. Бледсо еще раз взглянул на небо, которое быстро заволакивало темными грозовыми тучами. Он глубоко вздохнул, отошел от пикапа и пошел к нам. Достал из кармана помятый платок и высморкался, освобождая нос от сенной пыли.
– Парни, жена говорит, гроза будет изрядная. На сегодня все. Продолжим, когда сено высохнет. Полезайте в машину.
Никогда не видел, чтобы мальчишки двигались так быстро. Бледсо еще не закончил вытирать нос, а мы уже сидели в кузове пикапа. Моз пихнул меня локтем и кивнул на миссис Бледсо, которая ждала возле своей машины, словно хотела убедиться, что ее муж сделает, как обещал.
«Поблагодари ее», – показал он.
– Спасибо, мэм! – крикнул я.
Она подняла руку и смотрела, как Бледсо увозит нас.
К тому времени как мы добрались до Линкольнской школы, тучи приобрели темно-зеленый цвет и завихрялись, как ведьмино варево в котле. Поднялся ветер, и пока мы вылезали из кузова, начали падать маленькие градины. Нас не ждали, а потому во дворе не оказалось никого, чтобы сопровождать нас. В этом не было необходимости. Мы все побежали в корпус.