снег и можно будет передвигаться по дорогам. Искренне ваши, Лоис и Артур Летящая Сова.
Я знал Рэнди Летящую Сову и знал, что он ничего не получал на Рождество. Никогда.
Я открыл и прочитал другое письмо, на этот раз от семьи из Игл-Бьютта в Южной Дакоте. Как и прочие, письмо было написано в уважительном тоне и содержало просьбу к директору разрешить их дочери, Луизе ЛеДюк, поехать домой на похороны бабушки. К письму прилагались пять долларов на автобус.
Я помнил, когда умерла бабушка Луизы. Она плакала целую неделю. Но домой так и не поехала.
Все письма были похожи друг на друга, те или иные просьбы с небольшими суммами денег. Я посмотрел на наволочку и подумал, что каждый доллар в ней символизировал надежду, надежду, которая так и не сбылась. Все письма были от семей, чьи дети, как мы с Альбертом и Мозом, никогда не ездили домой на лето и не могли сообщить об украденных деньгах.
И тут я наткнулся на письмо родителей Красного Рукава, отправленное из Чадрона в Небраске.
Уважаемый директор,
Билли Красный Рукав наш единственный сын. Он нужен на нашей ферме. Дела обстоят плохо. Его мать сильно плакала, когда его забрали. Она плачет до сих пор. Мы не знаем, к кому обратиться. Поэтому обращаемся к вам. Мы можем прислать деньги, чтобы он доехал домой на автобусе. Пожалуйста, скажите нам, что делать. С уважением, Элвин Красный Рукав.
Я опустил письмо и ощутил, что та огромная пустота все еще во мне. Найдут ли когда-нибудь тело Билли? Скажут ли его родителям, что с ним стало? Или они вечно будут высматривать на горизонте Южной Дакоты маленькую фигурку, шагающую к дому? Наволочка лежала открытой, и я видел револьвер, которым нам угрожал мистер Брикман. Мне хотелось взять его и убить Винсента ДиМарко еще раз.
Альберт вернулся с мешком, в котором лежали хлеб, баночка арахисового масла, баночка яблочного повидла и четыре апельсина – большая редкость. Я не ел апельсинов с тех времен, как приехал в Линкольнскую школу, но те, что принес Альберт, оказались сухими и безвкусными. Я убрал все обратно в наволочку и решил не рассказывать о том, что узнал. По крайней мере про Билли и про то, откуда вероятнее всего взялся потраченный доллар. Я знал Альберта и его моральные принципы. Я боялся, что если он узнает, откуда эти деньги, то не притронется к ним, теперь уже дважды украденным, и нам не позволит.
– Слышал что-нибудь про нас? – спросил я.
– Ничего, – сказал Альберт. – Но еще рано. Новости еще не разошлись.
Мы поели на одеялах. Моз показал Альберту: «Много денег в кармане».
– Надолго не хватит, – сказал брат.
– Мы можем купить одежду, – предложила Эмми.
Альберт посмотрел на нашу школьную униформу – темно-синие рубашки, штаны и дырявые башмаки:
– Неплохая мысль, Эмми.
Тогда я еще больше утвердился в намерении не рассказывать ему о деньгах, по крайней мере до тех пор, пока мы не наденем обновки.
Когда мы закончили есть, Эмми сказала:
– Я хочу почистить зубы.
– Разберемся