в заключении уже шесть лет. Терпел ледяной холод по утрам; работал в мастерских, делая тряпичные туфли или разбирая на части электросхемы. Тюремный двор был огорожен стенами, и стояли наблюдательные вышки, похожие на капитанские мостики. На вышках виднелись грубые силуэты охранников со снайперскими винтовками.
Сейчас тюремный двор был пуст. В центре главной аллеи стоял маленький памятник мученикам тюрьмы Клерво – надзирателю Ги Жирардо и медсестре Николь Конт, которых убили заключенные Клод Бюффе и Роже Бонтан во время захвата заложников в мае 1972 года.
Из тюрьмы Клерво убежать было невозможно. Отсюда никто никогда не убегал. Такая это тюрьма.
Внезапно окошко в двери камеры открылось.
– Тома Отран, в читальный зал!
– Да.
В центральной тюрьме двери камер не запирали, и заключенные могли ходить по ней куда и когда хотели. Для большинства из них наказание должно было продолжаться всю жизнь. Но Отран был под особым наблюдением. Такая отметка в документах пугала надзирателей. Отран сам попросил, чтобы его камеру закрывали на замок. Пусть он будет заперт, замурован в холодном одиночестве. Все шесть лет, что он находился в центральной тюрьме, он ходил в читальный зал – каждый день, в одно и то же время. Это был единственный путь бежать от тюремной жизни! Книги открывали ему огромный мир, который был больше, чем сто материков.
Один за другим защелкали замки, и в проеме двери, на белом фоне, возник силуэт охранника – белобрысого парня, не умевшего носить мундир.
– Ты идешь, Отран?
– Да.
В читальном зале стояло много столов из огнеупорного пластика; их отделяли один от другого стеллажи с книгами. На этой неделе тюремная больница организовала здесь маленькую выставку, посвященную СПИДу: несколько плакатов по поводу его профилактики, один или два журнала с информацией. В каждом углу зала стояла корзина с презервативами. Мартини, заключенный из 18-й камеры, взял их целую горсть и засунул в карман штанов.
– Что ты с ними будешь делать? – заорал Жиль, пожизненный заключенный, которого главный врач постоянно пичкал успокоительными.
– Надену, когда буду трахать тебя в ж…у, педик!
Жиль замахнулся на него кулаком, а кулак этот был похож на кувалду.
– Тихо, Жиль! – крикнул охранник и поднял руки, призывая к спокойствию. – А ты, Мартини, убирайся обратно в камеру!
– Все нормально, начальник.
Тома Отран уткнулся взглядом в то, что читал, и старался не обращать внимания на эту сцену.
– Возвращайся в камеру, Мартини, – повторил охранник.
Жиль вскочил на ноги так резко, что уронил стул и далеко отшвырнул от себя книги. Отран стиснул зубы. Если бы его мозг был электросхемой, ее провода сейчас трещали бы от коротких замыканий. Он повернулся к прилавку с газетами и журналами: он всегда так делал перед тем, как начать читать что-то новое. В «Монд», судя по заголовкам, писали о жертвах последней волны холода и о встрече на высшем уровне стран «двадцатки». В «Матч» поместили фотографию Алена Делона с молодой