рисовался, то ли прибеднялся, чтобы уменьшить неловкость – трудно было сказать наверняка. Так или иначе, Элизе, привыкшей к своему скромному деревенскому домику с двумя комнатами и маленьким погребком, эта каменная громада с ее темными коридорами, тяжелыми стенами, красивыми сводчатыми потолками, вытянутыми окнами и гобеленами казалась удивительно необъятной.
Гийом провел гостью по лестнице и нескольким коридорам, а затем остановился в конце одного из них перед массивными деревянными дверьми. Не оборачиваясь, он распахнул их, зашел в помещение и развернулся, раскинув руки в стороны, будто бы приглашая поглядеть на богатства, которые скрывала в себе эта комната.
Элиза робко вошла внутрь, оглядываясь по сторонам. В комнате было очень большое окно, и свет из него падал на полки, которыми были заполнены все стены. На полках стояли какие-то предметы, напоминающие по форме кирпичи в стенах зданий. И пахло – этот запах Элизе был знаком – пергаментом.
– Что это? – Она подошла к столу, который стоял посреди комнаты, и стала разглядывать лежащую на нем вещь – стопка пергаментных листов, скрепленных с одной из сторон.
– Книги, – важным тоном проговорил Гийом.
– Книги… – Элиза медленно прошлась мимо полок и снова вернулась к столу. – И это тоже… книга?
– Конечно книга, Элиза! – Кажется, ее невежество все-таки вызвало у Гийома легкое раздражение.
– А что это значит? – Элиза обратила внимание на то, что листы книги изрисованы какими-то значками. Она уже видела такое – у некоторых рыночных торговцев на пергаментах было нарисовано что-то похожее.
– Это слова. Буквы, а из них составлены слова. Так можно записывать речь. Ты же понимаешь речь, когда с тобой кто-то разговаривает? Вот тут то же самое, только написано.
– И ты можешь это понимать? – Элиза восхищенно на него посмотрела.
– Читать. Да, я умею. Правда, достопочтенные матушка и отец думают, что у меня с этим все еще туго. Специально не даю им понять, сколько времени провожу за книгами, пусть слегка недооценивают мои знания. – Гийом самодовольно ухмыльнулся.
– А тебя этому кто-то учил, да? Читать.
– Да. Один монах. Останавливался у нас. Поначалу мне было интересно, но, когда я понял, что основы усвоил, сделал так, чтобы он отправился восвояси. Он был, – мальчик пожал плечами, – скучный. И часто цитировал Священное Писание, а оно тоже скучное, да простит меня Господь. – Гийом перекрестился – будто бы лениво – и взглянул на потолок. Элиза поискала глазами, на что он там смотрел, но не нашла.
– А как ты сделал, чтобы он отправился восвояси?
– А, это было несложно! – Улыбка юного графа вдруг стала очень злорадной. – Достаточно было честно поговорить с этим болваном. Он, видимо, надеялся, что я решу служить Господу, когда стану старше, и возлагал на это большие надежды. А я сказал, что Священное Писание я точно учить не стану, потому что меня куда больше интересуют романы и стихи, о подвигах и… куртуазные. И начал цитировать один из таких. А когда он начал креститься и просить меня остановиться, я сказал, что такие тексты меня