после свадьбы машину, не бывает сейчас обеспеченных семей с одной машиной!), утекают зря.
Но была и другая сторона раздражающего ее вопроса: оказывается, Паша очень хороший отец. Если он так любит своих детей, значит, ей остается только подарить ему сына, и все козыри в ее руках!
Разве сможет старая толстая жена составить конкуренцию молодой красавице с младенцем на руках?
А сыновья от первого брака – они уже взрослые, в отце не особо нуждаются, им достаточно будет и алиментов.
В конце концов, Лана вовсе не намерена запрещать Паше с ними общаться! Пусть. Ей не жалко.
Она совершила ошибку в самом начале: рассказала о своем плане маме. Обронила сначала случайно, мол, жди внука, а когда мать насторожилась и потребовала объяснений, Лана и вывалила все, что задумала. Она надеялась, что мать удивится и обрадуется: как не обрадоваться беременности родной дочки? Но почему-то вышло наоборот. Мама дернула ее за руку и посадила перед собой. Ее некогда красивое лицо стало суровым.
– Светка, прекрати, – сказала она, – не губи себя. Ты этому Орешкину не нужна, и сама это знаешь. Остановись.
Лана опешила. Во-первых, никакая она не Светка, сколько можно повторять! Во-вторых, кто бы говорил: «Не губи себя»!
– Себе советы раздавай! – фыркнула Лана, до глубины души раненая материнской грубостью. – Я думала, ты обрадуешься! А ты… вот ты какая! Завистливая! Что – завидно?
И она ткнула пальцем на цепочку-браслет с жемчужной подвеской, а потом – в бриллиантовую сережку в ушке.
– Завидно? Ты до полтинника дожила, а таких штучек не носила! А мне двадцати пяти нет, а я как королева хожу!
– Я пойду к этому Орешкину и буду с ним разговаривать, – сказала мать так, будто Паша был Ланиным учителем по физике и Лана получила у него плохую оценку. – Или жене его буду звонить.
– В суд еще на него подай! – в бешенстве закричала Лана. – Убить меня хочешь, в нищету меня хочешь?!
– Дура!
– Сама такая! – И Лана, схватив сумку, с грохотом выбежала в подъезд, по пути повалив башни из каких-то дурно пахнущих шмоток и книг, которые, сколько она себя помнила, занимали половину прихожей.
Так она лишилась единственной близкой ей женщины. Подруги у Ланы, конечно же, были: Пряникова Любка, например, и Галя Весенняя. Но подруги эти были для того, чтобы поболтать о тряпках, чтобы похвастаться колечком, чтобы погулять вместе, когда дома скучно.
Но личную жизнь с ними Лана никогда не обсуждала. Счастье любит тишину, думала она. А то так расскажешь да покажешь – и уведут.
Обязательно обзавидуются и уведут или рассорят, или жене нашепчут. Женской дружбы не бывает! Пряникова, хоть и малышка, но мужчинам всегда нравилась, веселушка-хохотушка, массовик-затейник. И Галя, хоть и выглядит как мраморная колонна, но мало ли? Ноги-то у нее тоже от ушей.
Нет-нет, удел подружек – вздыхать и восхищаться Ланиными достижениями, и никому из них она ни на йоту не приоткроет занавес ее тайн.
И она покинула подруг,