площадь, вымощенная камнем. Низкие домики с белыми стенами и коричневыми крышами. Узкая церквушка с колокольней царапает острым пиком хмурое небо. Небольшой городок явно сошёл с какого-то пейзажа времён средневековья.
Вдали в проёмах арок извиваются тесные улочки, шумят торговые ряды, и кони, впряжённые в повозки, поднимают копытами пыль.
А вот под моими ногами вовсе не пыль. Под моими ногами шуршит солома и хрустят ветки валежника, а сам я крепко-накрепко привязан спиной к деревянному столбу, стоящему на эшафоте.
Вокруг меня собирается толпа зевак. С каждой секундой людей становится всё больше, но в то же время я совсем не ощущаю их присутствия. Может быть потому что лиц у них нет. Ни глаз, ни бровей, ни рта, ни носа – словно их черты стёрли. Осталась только белая, как штукатурка, кожа.
Знакомая женская фигура, облачённая в серый балахон, появляется словно из ниоткуда. Она поднимается ко мне по скрипучим деревянным ступенькам, держа в руках горящий факел. Её лица я тоже не вижу, потому что на него падает тень от низко надвинутого капюшона. Впрочем, конспирацию можно назвать излишней. Я легко узнаю её в любом амплуа.
Вообще ситуация, конечно, так себе. Кажется, разворачивается сюжет очередного кошмара. Но, вместе с тем, что-то сегодня по-другому. Я ловлю себя на мысли, что не боюсь, как раньше. Может потому что уже успел познакомиться с этим персонажем и считаю его в каком-то роде за старого приятеля. Или потому что осознаю тщетность её попыток меня убить. Дважды ей ничего не удалось со мной сделать, не удастся и в третий раз.
– Ну это уже ни в какие ворота не лезет… – с напускным недовольством возмущаюсь я, пытаясь освободиться от красной нити, плотно примотавшей меня несколькими десятками оборотов к столбу. – Я тебе что, ведьма, что ли? А ну-ка, развяжи!
Фигура ахает. Не иначе как от моей бесстрашной наглости.
– Послушай, – продолжаю я. – Мне уже порядком надоели эти сны. Может ты просто скажешь прямо, что тебе от меня нужно? В чём я провинился перед тобой?
– Ни в чём, – отвечает мне эхом тихий бесцветный голос. Что ж, это уже лучше, чем агрессивное шипение. – Я просто палач.
– А кто вынес приговор?
– Ты сам. Когда передал мне в руки свою красную нить.
– Да ничего я тебе не передавал!
В ответ она вытягивает вперёд раскрытую ладонь, и я вижу, что второй конец красной нити и впрямь лежит у неё в руке.
– Давай закончим с этим побыстрее, – она приседает и подносит факел к пучку соломы.
Высохшее сено с готовностью подхватывает огонь. Голодное пламя, дрожа и потрескивая ветками, быстро подбирается ко мне. Уже вот-вот начнёт облизывать своими языками мыски ног.
– Вот блин! – сетую я, усиливая попытки освободиться. – С тобой не договоришься… Ай, горячо же! Ребята у кого-нибудь есть вода? Затушите меня, пока не поздно!..
Безликая толпа молчит в ответ. Понятно – их равнодушным, ничего не выражающим физиономиям всё равно, жив я или мёртв. Помощи можно не ждать.
Огонь тем временем уже накидывается на мои ноги – обжигает ступни, окутывает голени, жалящей змеёй поднимается