что уж там говорить, не для слабонервных. От ступней до коленей на мне не было просто ни единого живого места. Не ноги, а сплошное красно-буро-жёлтое месиво – всё в кровавых ожогах с огромными волдырями. Бёдра тоже частично обгорели, но самое ценное мне всё же удалось успеть сберечь. Облегчённо выдохнув, я пробормотал в трубку:
– Просто мне кошмар приснился.
– Это наверное из-за духоты. Сегодня такая жара с самого утра. Ты открываешь окно на ночь?
– Да уж, самая настоящая жара, – буркнул я. – Пойду в душ. Охлажусь. Спасибо ещё раз.
Не знаю, что от меня хотела Катя, да ещё и так рано, но благодаря ей я даже не опоздал на работу. У моего кристалла было ещё целых полчаса, чтобы привести меня в порядок перед встречей со СКОКом. Впрочем, он справился даже быстрее. За считанные секунды волдыри на ногах сдулись, засохли, корочки отвалились, и на их месте проявилась новая кожа – сначала немного розоватая, но уже вскоре она побледнела, и на недавние ожоги не осталось никакого намёка. Кошмар исчез без следа – правда, только внешне. Внутри мне по-прежнему было, мягко говоря, дурно.
Ровно в восемь, услышав с улицы бесцеремонные автомобильные гудки, я выглянул из окна и увидел Михаила, стоящего рядом с тёмно-зелёным военным «бобиком». Увидев меня, он бодро помахал мне рукой.
От мысли о том, что мне придётся лезть внутрь этого видавшего виды драндулета, утянутого сверху плотным чёрным тентом, да ещё и ехать невесть куда из Москвы, меня передёрнуло. А когда я понял, что задний ряд сидений, куда меня вежливо пригласили, был отгорожен от переднего металлической решёткой, а вдобавок к ней – глухой непросматриваемой перегородкой, мне стало совсем не по себе. Не очень-то хотелось ехать вот так – как преступнику – в кромешной темноте без возможности видеть направление.
Ладно, может быть, темнота – это не так уж и плохо. Но быть котом в мешке, которого везут куда-то вслепую два не шибко вменяемых типа, было стрёмно.
За рулём уазика, как следовало догадаться, сидела Лариса. Девушка со мной не поздоровалась. Нервно подёргивая плечом, она крутила в зубах сигарету и пристально смотрела мне в глаза через зеркало заднего вида до тех пор, пока Михаил не задвинул перед моим носом перегородку.
Задняя часть «бобика» погрузилась во мрак, двигатель заревел, и мы рванули с места. Теперь только по рельефу местности я мог догадываться, куда меня везут.
Весь путь занял у нас около двух часов. Стоило нам вырваться из московских пробок, как ровная асфальтовая дорога довольно скоро сменилась сначала неровной ухабистой, потом чем-то вроде грунтовки, а ближе к концу поездки машину и вовсе трясло так, будто мы ехали по бездорожью.
Наконец, автомобиль начал снижать скорость. Некоторое время он плёлся медленно и вскоре окончательно остановился. Мотор заглох. Хлопнули передние двери, и вот уже Михаил распахнул передо мной заднюю, любезно приглашая на выход.
– Приехали, Гриня.
Щуря глаза, успевшие отвыкнуть от света, я спрыгнул c уазика и огляделся.
Складывалось