паразиты, обитающие в почве, воде, человеческом организме, словом, везде. В высоких концентрациях могут вызвать шизофрению. Возможно. Но точно известно, что токсоплазмы влияют на поведение мышей, заставляя тех терять всякий страх перед кошками. Что, естественно, кончается тем, что кошки ловят и едят этих мышей, а потом через зараженные экскременты способствуют более широкому распространению паразита. Кроме того, они и на человеческое поведение могут влиять, заставляя людей заводить больше кошек.
– Великолепно, «защита на кошачьем дерьме», – произносит Вельц. – Уверен, адвокат Маркуса будет вам за это чрезвычайно благодарен. Все, я могу идти?
– Я не сказал, что поведение Маркуса вызвано токсоплазмозом или его возбудителями – слишком короткий цикл в нашем случае.
– Слава богу! И спасибо, что объясняете понятным не слишком научным языком, – Вельц с ухмылкой обводит комнату взглядом.
Я делаю глубокий вздох, стараясь сохранить самообладание… но у меня не выходит.
– Заткнетесь вы хоть на секунду, черт бы вас побрал? Серьезно. Где был ваш острый ум, когда я пытался найти Джо Вика? Что вы делали, когда Ойо Диалло убивал детей непосредственно у вас под носом? Буквально на соседней улице. Коннера Брауна, одну из первых жертв, Ойо подобрал в нескольких кварталах отсюда. Его мать звонила вам восемьдесят раз. Восемьдесят чертовых раз! Вы ей ответили? Хоть кто-нибудь потрудился проверить церковный лагерь, в котором жертва была за неделю до исчезновения? – Мой голос срывается. – Когда его череп нашли, он был проломлен. Проломлен, потому что я наступил на него, прячась в том кошмарном дворе. На детский череп! Я еще потом осколок кости нашел в ботинке. – Я делаю глубокий вдох. – Поэтому дайте мне, пожалуйста, договорить, не перебивая.
Повисает мертвая тишина. Я оглядываю шокированные лица и понимаю, что сам вот-вот расплачусь.
– Мои извинения. – По тону Вельца можно решить, что он действительно раскаивается, хотя я подозреваю, что он просто решил подыграть мне и провести отведенные полчаса без дальнейшей пикировки.
Ладно. Не важно.
– Я хочу сказать, что известно множество примеров, когда паразиты влияют на поведение носителя. Даже кишечные палочки обладают такими способностями. Кроме Toxoplasma gondii существуют Ophiocordyceps unilateralis. Это грибы, которые превращают муравьев в зомби и заставляют их уползать далеко от муравейника, пока не найдут подходящее для распространения грибов место. После этого они прицепляются намертво к травинке или стеблю растения и гниют заживо.
При этом Ophiocordyceps unilateralis вовсе не уникальны. Существует множество паразитов, заражающих насекомых, – от грибов до круглых червей. Мы обнаружили лишь некоторых из них, тех, что вызывают наиболее странные отклонения в поведении. Кто знает, сколько еще видов действует тоньше, влияя, например, на маршруты миграции птиц, или воздействуют на акул, или на людей.
– Вы предполагаете, что какой-то вид паразитов мог повлиять на утрату Маркусом способности контролировать свое поведение? – спрашивает Галлард.
– Хуже!