дворика дворца королевы – и примется вызывать на дуэли самых грозных головорезов, каких только найдет. По крайней мере, все кончится быстро. Ни позора, ни бесславного возвращения домой…
– Для кардинала она недостаточно унылая, для гвардии – недостаточно смазливая, – сказала Францони. – Еще примут за одну из своих лошадей…
– Это если сзади смотреть? – спросил Сестуро и уставился на Агнес.
Девушка стиснула кулаки, упрятанные в нелепые перчатки. Однако с места не двинулась. Не швырнула перчатку в лицо мастеру, не кинулась с кулаками на Сестуро.
Она знала, что слава красавицы или даже просто хорошенькой ей отнюдь не грозила. Кое-кто считал, что у нее лицо длинновато, а коричневая кожа и черные волосы вызывали ассоциации с гнедой лошадиной мастью, весьма распространенной в Сарансе. Ну и пусть. Все, что не мешало сражаться, не имело для Агнес никакого значения.
Правда, оскорблений своей персоне она не допускала, вне зависимости от повода. В том числе из-за внешности.
По крайней мере, обычно не допускала.
– Нет, – сказала Францони, и по лицу, точно порыв ветра по тихой воде, пробежало нечто похожее на улыбку. – На самом деле ничего лошадиного. Ни с головы, ни с хвоста. Пожалуйста, извини нас, Дескарэй. Я это сказала, только чтобы посмотреть, сможешь ли ты проглотить оскорбление.
– Смогу, но только здесь и сейчас, – чопорно ответила Агнес. – При других обстоятельствах не проглочу.
– Я также приношу извинения, – слегка поклонился Сестуро. – Твоя матушка не предупреждала, что мы начнем шпильки вставлять?
– Матушка была немногословна, – ответила Агнес. Помедлила и добавила: – Она призывала меня брать пример с Трюффо, а не с Гумбольдта.
Сестуро расхохотался, а на лице Францони вновь мелькнула стремительная улыбка. Трюффо и Гумбольдт были главными комическими персонажами пьесы «Месть лягушачьего короля», классики саранского театра. Трюффо, прямой и невозмутимый, вечно самым последним реагировал на происходившее и неизменно становился объектом шуток Гумбольдта. Этот последний был в полтора раза умней, но постоянно ввергал их обоих в неприятности и несчастья.
– Итак, – сказала Францони. – Королева в целом одобрила твою кандидатуру, из уважения к твоей матушке конечно. Ты же… исключительно компетентна в фехтовании, куда лучше большинства. Осталось пройти последнее испытание.
Вот тут Агнес уже не удержалась, сдвинула брови. Еще испытание?! Про добавочную проверку ей мама ничего не говорила…
– Сестуро?
Агнес нахмурилась круче. Францони отступила к стене зала, Сестуро же поднялся со стула и направился к Агнес. Он оказался еще огромней, чем выглядел сидящим. Выше девушки не менее чем на фут и много, много тяжелее. Причем сала на нем не имелось – под налатником угадывались сплошные мускулы.
– Не царапаться, не кусаться, – сказал великан. – Захочешь сдаться – просто хлопни ладонью по полу.
– Мы что, бороться будем? – спросила Агнес.