l Araya
The Reddening © Adam L. G. Nevill
© Александра Голикова, перевод, 2020
© Samuel Araya, illustration, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Истоки
1
В надвигающейся тьме становилось все легче и легче сделать один неверный шаг со скалистой тропы и провалиться в никуда, в первый и последний раз попав в новости – посмертно. Энди даже с легкостью представил заголовок: «Труп в гавани»…
Одного-единственного взгляда вниз хватило, чтобы перед глазами предстала красочная картина, при мысли о которой у него сжался сфинктер: он поскользнется, из-под ботинок покатятся мелкие камни, головокружительное падение с высоты шестидесяти метров – и вот Энди уже бултыхается в грохочущей воде, хватаясь за клочья пены на волнах, что разбиваются о зазубренную линию берега.
А может, все произойдет тихо, без суеты? Он представил, как яйцо разбивается о край керамической миски, и его передернуло.
За последние километров восемь Энди не повстречалось указателей или других меток, по которым он мог бы сбежать с прибрежной тропы, но оставаться на ней было слишком опасно. Чем дальше он шел, тем пустыннее и враждебнее становился ландшафт, тем более непохожим на роскошные края близ Торбея, больше напоминавшие тропики или открытые просторы Саут-Хэмса.
Здесь, на вершинах сланцевых скал, точно борода росли кусты вереска; такой ржаво-серый каменистый пейзаж больше был бы к месту в Шотландии или на Южном острове в Новой Зеландии – в Южном Девоне такое увидеть Энди не ожидал.
Он пустился в путь утром из бухт к северу от Диллмута, и все это время дорога вела его по краю бесконечных сельскохозяйственных земель – неровных, холмистых и в основном пустых. На возвышениях иногда попадались рощицы: силуэты деревьев, казалось, чего-то ждали в напряженном молчании, будто воины в старых вестернах, наблюдавшие с лошадей.
Поначалу бесконечное аквамариновое море поблизости от диллмутской бухты ввело Энди в обманчивый покой: что может случиться рядом с такими мучительно прекрасными водами? Но красота не длится вечно; ту часть берега он давно прошел и с тех пор не видел ни одного пешехода. Единственным человеком, попавшимся по дороге, оказался какой-то парапланерист, собиравший вещи: они встретились в полдень, когда Энди после трех часов дороги остановился перекусить. Парапланерист назвал холмы «радостью сердечников».
«Эти холмы…»
Приближался вечер, и Энди спотыкался от усталости. Его бак с топливом опустел, и остатки сил жалко булькали на донышке. Он не помнил даже, сколько раз забирался по скалистым склонам и каменным ступенькам – четыре, может быть, но все эти склоны были так похожи, что слились в одно изматывающее воспоминание. При каждом спуске ногти на ногах все глубже вжимались в кутикулы: Энди не постриг их перед тем, как надеть новые походные ботинки, и теперь почти хромал.
В путеводителе, который, очевидно, предназначался людям, знавшим местные края лучше Энди, не говорилось, что будет столько подъемов. «Великолепные прогулки вдоль юго-западной прибрежной тропы: Южный Девон» не единожды подводили его, но Энди не сдавался: раз уж заплатил, надо идти до конца. Хорошо, что он не старый – от всех этих крутых подъемов сердце лопнуло бы.
Останавливаться в полдень на сорокаминутный обед было не самым умным решением. Да и растягивать исследование первых трех бухт на несколько часов тоже не стоило. Литр воды давно закончился. В голове зазвучал голос отца: «Вот так и попадают в неприятности!»
«Время, время!»
Сумерки вокруг лишь предупреждали, что скоро будет еще темнее. У Энди оставался час, чтобы оказаться в безопасности, пока еще светло, и потом полчаса полумрака, чтобы найти машину.
Он поднял умоляющий взгляд на небо – как там с освещением? От облаков небо приняло металлический оттенок, а море стало похоже на жидкую сталь. В обложивших небосвод железных тучах зияла круглая прореха: свет в ней расщеплялся, окрашивая весь морской пейзаж в серу и ртуть, будто на полотне Тернера; далеко в море на воду падал широкий солнечный луч, рисуя бело-золотой диск, на который и смотреть было нельзя.
Однако у прибрежных утесов разрешение становилось все ниже – из земли извлекались зеленый, синий и красный. Энди представил себя крошечной точкой на темном и мутном от пыли аэрофотоснимке.
С моря подул ветер, от его холодных уколов по всему телу поползли мурашки. Пот под шерстяной одеждой замерз, на спине, лбу и в паху образовалась ледяная корка – второй слой кожи. От тонкой вязаной шапки было не больше толку, чем от рождественской короны из дешевой бумаги.
И наконец, последняя поправка в новом сценарии – дождь. Белый горизонт начал чернеть. «Замерзнешь на холодном ветру – и дальше все псу под хвост». Даже GPS на телефоне не использовать: Энди снимал для жены столько фото, что батарея села.
Стемнеет, и температура резко упадет: от этой мысли жгут волнения затянулся еще сильнее, сжимая мысли до предела. Теперь они вертелись только вокруг того, что делать дальше – а варианты можно было пересчитать